Александр Лукашенко начал с этого в 1994 г. Через четыре месяца после своих первых президентских выборов он «отмотал» цены на продовольственные товары назад. Юлия Тимошенко повторила это в 2006 г., в первые месяцы после назначения премьером: ей не понравился рост цен на бензин и топливо. По тому же пути, кажется, решила пойти и Россия: если ценовое регулирование не введет закон о торговле, то «второй антимонопольный пакет» все равно создаст широкие возможности регулирования цен на основе затрат. В погоне за «справедливой», «социально ответственной» и «конкурентной» ценами российское правительство игнорирует как свой опыт, так и опыт ближайших соседей.
Сторонники регулирования не предлагают никому торговать себе в убыток: регулируемая цена будет покрывать затраты, зато прибыль окажется в строго обозначенных пределах. Они явно считают, что прибыль, особенно повышенная, не имеет полезной социальной функции, а раз так, то ее можно «удалить» как аппендикс. Но борьба со сверхприбылью — это борьба с конкуренцией. Для конкуренции возможность получения этой повышенной прибыли является одновременно и компасом, и главным мотивом. Если ваша прибыль на всех рынках определена законом и одинакова, то зачем выходить на новые рынки? Если же на существующих рынках возможности получения «разрешенной» прибыли уже исчерпаны, зачем выбирать рынок, на котором потребность в вашем товаре наиболее настоятельна? Кроме того, если норма прибыли регламентирована, то вам выгодно выбирать как можно более дорогих, возможно связанных с вами же поставщиков, а потому вслед за наценкой государство начинает контролировать и обоснованность затрат. Именно так происходит в сегодняшних естественных монополиях.
Непросто в мире равной прибыли и покупателю. Если по установленной цене больше желающих купить, чем продать, покупателя без всяких издержек можно заменить на следующего в очереди. Теперь его ценность для продавца равна нулю, пока он не станет его родственником или поставщиком других ценных услуг или не найдет способ доплатить неофициально. Этот неприятный опыт лавирования между взятками, связями и пренебрежением в большей или меньшей степени знаком всем, кто пользуется в России услугами уже регулируемых секторов: образования, здравоохранения и естественных монополий.
Пример более всеобъемлющего регулирования цен можно найти в соседней Белоруссии. Государство устанавливает предельные темпы роста цен на тысячи разных товаров. Первоначально норма составляла 2% в месяц, сегодня она снижена до 0,2%. Без согласия регулирующего органа нельзя устанавливать скидки и организовывать распродажу по ценам ниже себестоимости. Одновременно чиновники жестко нормируют затраты. Высокая рентабельность — сигнал для срочной проверки контрольных органов. Убытки — тоже сигнал, который может привести к закрытию предприятия. Несмотря на это, цены именно на социально значимые товары росли быстрее других.
Последствия ценового регулирования в Белоруссии уже стали достоянием анекдотов: «Взялись за яйца — сметана пропала». Это когда целый ряд молочных продуктов показались чиновникам слишком дорогими. В разное время за последние 10 лет с прилавков белорусских магазинов и складов исчезали молочные продукты, качественный шоколад, водка, обои, цемент и многое другое. Из продажи пропадали цветы: дозволенная наценка не покрывала естественные потери при хранении и транспортировке. Из продажи постоянно пропадают привычные бренды и сменяются новыми: зарегистрировать и обосновать цену на якобы новый продукт проще, чем добиться разрешений на индексацию цены существующего.
Тысячи чиновников получают приличные зарплаты за то, чтобы следить за уровнем цен. Бизнесы ежегодно платят миллионы долларов штрафов за мелкие ошибки в калькуляции цен, в обосновании их повышения/снижения. А потребители покупают яблоки, мясо, сыры и тысячи других товаров по ценам в 2-2,5 раза выше, чем в приграничной Польше. Самая хорошая рыба в недалекой Литве на 30-40% дешевле, чем самая плохая в Минске. Телевизор, DVD-проигрыватель или холодильник дешевле купить в Лондоне. Если бы белорусские пенсионеры имели возможность покупать одежду и обувь в американских дискаунтерах, они бы экономили до $200 в год, т. е. около 10% годового размера пенсии. Если бы в Беларуси были не регулируемые государством, а мировые цены на продукты питания, потребители экономили бы еще 15% пенсии.
Другим убедительным доказательством провала политики тотального регулирования цен является динамика инфляции. В развитых экономиках среднегодовой индекс потребительских цен (ИПЦ) в 2001-2008 гг. составил 2,2%. В СНГ, где государства гораздо более активно регулируют цены, этот же показатель в 2001-2008 гг. составил 13% в год. В Белоруссии же за этот период среднегодовой ИПЦ зафиксирован на уровне 23,8%. Для сравнения: в России, где такого жесткого регулирования цен не было, среднегодовой ИПЦ составил 13,4%, на Украине — 10,9%. И это намного более честные показатели, в них менее значима скрытая инфляция.
Все это неудивительно. Адекватный взгляд на регулирование цен состоит в том, что это административный барьер, непроизводительные затраты. Для предпринимателя не важно, уменьшится ли его прибыль вследствие того, что ему дорого или невозможно получить необходимые для производства продукта и торговли им согласования, или что ему дорого или невозможно согласовать с ФАС или другим ведомством дороговизну этого продукта. И то и другое уменьшает его прибыль и его склонность заниматься производством и торговлей. В одном из выступлений Эльвиры Набиуллиной прозвучала эта здравая мысль: «Ужесточение антимонопольного регулирования так же может привести к ограничению конкуренции, как и любой другой вид государственного регулирования». Каков бы ни был барьер — обычный административный или антимонопольный, — он не может ни привлечь на рынок новые компании, ни повысить стимулы для инвестиций и инноваций. Он их подавляет.
К счастью, есть два проверенных временем рецепта борьбы с высокими ценами и инфляцией. Первый — открытая конкуренция. Это вход на рынок без лицензий, многочисленных разрешительных процедур, импортных пошлин и квот, в том числе для иностранных производителей молока. Беспокоят сети — верните малому бизнесу и всем гражданам свободу торговать «в любых удобных для них местах», как когда-то было в коротком «антикризисном» указе президента РФ «О свободе торговли» от 29.01.92.
Второй рецепт — не печатать новых денег. Когда иностранцы спросили известного австрийского экономиста Людвига фон Мизеса, как остановить рост цен, он предложил им прийти к одному из зданий в центре Вены в полночь. Иностранцы были удивлены эксцентричному совету, но все же появились в назначенное время. Когда они вслушались в ночные звуки, стала слышна ритмичная работа печатного станка Центрального банка Австрии. «Как только ЦБ прекратит печатать деньги, цены стабилизируются», — сказал ученый. К счастью для Австрии 1920-х, к этому совету прислушались.
Россия и Белоруссия, пусть и не в равной степени, сходны в отрицании этих двух рецептов. Получается, сегодня нас объединяют не только близкая культура и традиции народов, но и общие ошибки и общая самонадеянность правительств. Экономическая теория и предостережения экономистов кажутся им слишком абстрактными, а история и настоящее даже ближайших соседей — неинтересными или непоказательными. Возможно, эта духовная близость правительств даже хороша для сближения чиновников двух стран, однако для народов будет лучше, если в основе интеграции будут более веские мотивы.
