Российский миллиардер, совладелец федеральных сетей, среди которых "Рив Гош", "Юлмарт", "Дефиле", Obuv.com, Дмитрий Костыгин рассказал "ДП" о том, как чувствуют себя разные сегменты розницы в кризис, на каком рынке разворачивается настоящая драма, рисках AliExpress в России, а также о том, почему ретейлерам не стоит заниматься прямым импортом и развивать частные марки.
— У вас активы в разных сегментах розничного рынка. Что показывают продажи I квартала?
— Розница, особенно продуктовая, — это хорошая защита от мировой инфляции, поэтому мы снова и идем в продовольствие (Август Мейер и Дмитрий Костыгин в 2015 году в Петербурге откроют первые торговые комплексы новой сети "Оптоклуб "Ряды". — Ред.).
Сегмент косметики и парфюмерии не пострадал, наоборот, даже есть рост — выручка like for like +10 в рублях. Возможно, потому, что люди меньше стали летать за границу, соответственно, меньше покупают в Duty Free, для отечественной розницы это плюс.
"Юлмарт" чувствует себя прекрасно — рост в I квартале почти 23%. Казалось бы, электроника и прочая промтоварка проседает, но у нас выигрышный формат, который позволяет при необходимости быстро менять цены, хоть каждую минуту. Интернет–торговля в целом очень динамичная история: видно, в какие категории люди заходят, на что кликают, что покупают, а что нет. Постоянно идет танец с покупателем. Если покупатель напирает, то мы отступает, если, наоборот, покупатель отступает, то мы не отстаем в плане цены. А при таких скачках цен, когда курс постоянно меняется, в традиционной рознице, если у вас хотя бы 5 тыс. позиций, ценники можно и за день не переклеить. А если их нужно каждый день переклеивать, то это вообще…
На рынке обуви сейчас разворачивается драма — игроки уходят, рынок сильно пострадал за последние полгода. Наша сеть Obuv.com не сильно пострадала, есть небольшой спад — за I квартал 2015 года к аналогичному кварталу 2014 года падение составило около 5% в рублях.
— Вы обувь где закупаете?
— В Китае. Сегодня практически вся обувь отшивается в Китае, даже итальянская.
— Но в России растет число магазинчиков, торгующих местной обувью.
— Рынок — 400 млн пар в год. Да, процесс производства обуви в России пошел. Хороший пример "Брис — Босфор" (обеспечивает весь цикл — от момента производства обуви до ее реализации конечному потребителю), но пока говорить о приличном массовом производстве рано. В России могут делать отдельные элементы обуви, шлепанцы или тапочки, но чтобы пошить женские сапоги — пока нет.
— Видно, что у вас "Юлмарт" — самый любимый актив. Всегда с душой о нем говорите.
— У меня все компании любимые. Это ж как дети, разве можно сказать, что кого–то любишь больше? Но мы хотим сделать "Юлмарт" за 5 лет самой дорогой российской компанией в ретейле вообще и в Интернете в частности, потому что на этом рынке открываются большие перспективы. По объему продаж за 5 лет мы, может быть, и не догоним "Магнит", хотя там можно быстро наращивать объем продаж, но по рыночной стоимости вполне возможно…
— А что за проект "по вендинговым аппаратам для "Юлмарта"?
— Это будет полностью автоматизированный микроцентр исполнения заказов. Это будет вендинговый аппарат второго поколения. В первом поколении потребители видят товар через стекло, а в нашем случае открытой витрины не будет. И если в первом поколении аппаратов, пока один человек занимает аппарат, второй ждет, то мы хотим сделать аппарат в 5 раз больше и глубже. Покупатель сможет видеть, в каком из аппаратов есть нужный ему товар, его можно даже забронировать. У аппарата будет несколько терминалов, то есть он одновременно может обслуживать сразу пять или десять покупателей.
— "Юлмарт" не боится конкуренции со стороны AliExpress?
— Нет. Кроссбординг — очень хрупкая история. Правительство его прихлопнет, если объемы станут большими, усложнит таможенную процедуру. Никто не даст завозить большие объемы в страну без таможенных платежей, в том числе НДС. В Китае, например, госорганы взялись за подделки в Интернете.
— Но уже сегодня AliExpress — крупнейший клиент "Почты России", отправляет в страну 200 тыс. посылок в сутки, к лету планируют уже 500 тыс.
— Ну а завтра может не идти ни одной…
— Риски есть.
— Но вы представляете, какие это риски! И самое главное — эти риски неуправляемые. Первый риск — зависимость от правительства, второе — самим производителям невыгодно работать через один канал продаж, в–третьих, развитие нормального интернет–ретейла в России будет давать покупателям полный сервис, предполагающий в том числе возможность посмотреть и легко обменять или вернуть, и, в–четвертых, народ все чаще обжигается на кроссбординге. Этот феномен вспыхнул, но за год–два он либо не разовьется, либо откатится назад. Но мы сценарно по кроссбордингу все равно готовим юлмартовское решение, а то вдруг мы с топ–менеджерами ошибаемся.
— У вас в сетях какая доля собственного импорта?
— В "Рив Гош", например, всего 7–10%. Я лично идейный противник прямого импорта у сетей. Мы, кстати, с Евгением Лебедевым (владелец "Метрики") в беседах всегда расходились по этому вопросу. Он, наоборот, приветствует прямой импорт.
— Разве наличие собственного прямого импорта не снижает себестоимость товара?
— Это иллюзия. Так можно и в производство пойти.
— А пример "Магнита" разве не лучшее подтверждение того, что прямой импорт выгоден?
— Этот вопрос каждый для себя решает. Это достаточно сложная история, и с каждым годом становится все сложнее. Сегодня розница — это не просто лавка скобяных изделий. Это выкладка, ассортимент, программы лояльности и т. д., очень сложно структурированная история.
Если в целом, то я противник наличия собственного прямого импорта и собственных торговых марок у сетей. Для собственного прямого импорта надо искать производителя, который будет следить за брендами, новыми моделями и т. д.
— Но если взять ваше предприятие "Любимый край", то оно как раз хочет выйти на зарубежные рынки за счет производства продукции для глобальных сетей под частными торговыми марками…
— Да, если есть сети, которые предлагают нам перспективный заказ, то как производитель (но не розничная сеть) мы готовы его выполнить, все зависит от стоимости и объема заказа. Но для сетей мое мнение — это ошибка влезать в производство. Это заблуждение, что продукты под СТМ будут дешевле, типа не надо тратиться на рекламу и продвижение… Например, молоко под СТМ, а что, на рекламу молока так много тратится денег? Или если взять "Любимый край", если сети захотят заказать точно такую же продукцию под своей торговой маркой, она не будет дешевле. Ее можно заказать в другой упаковке, в большем объеме, тогда да.
Сети, конечно, могут пойти в производство, делая свои пельмени, масло, печенье, но технологии не стоят на месте, все меняется… Как это менеджер сети по СТМ будет отслеживать? При этом он должен разбираться в технологиях как минимум трети продуктов — в молоке, сыре, стиральном порошке и т. д. И как этим управлять? Просто переклеивать в другую упаковку товар? И все, что ли?
— Но частные марки интересны именно за счет цены, разве нет?
— Коммуникация с покупателем может строиться не на собственной торговой марке, то есть этим брендом необязательно владеть. Можно же договориться с производителем на определенный выпуск продукции, например на маленький объем или самую простую рецептуру конкретного печенья, за счет чего оно будет дешевле.
То же самое и с прямым импортом, есть компании, которые все закупят, привезут, покажут… А так сеть завязана на одном поставщике… Глядя, сколько на это тратится времени, я понимаю, что это не стоит того… СТМ, на мой взгляд, экономии не приносит. Вернее, заработать на марже получится только в короткой перспективе, а дальше нет, потому как если продукция под зонтичным брендом (а СТМ — это зонтичный бренд) в паре–тройке категорий окажется неудачной, то это отразится на всем бренде.
Исключения есть всегда, но как политику это использовать не стоит.
— Тем не менее сегодня все продуктовые сети рапортуют о росте доли СТМ в своем ассортименте. То есть они все совершают ошибку?
— У нас страна 70 лет в социализме прожила… Хотя Маркс, конечно, был великий экономист. Где у Ленина, например, были прорывы, я не совсем понимаю.
— Что за низкий ценовой формат планирует развивать ваша сеть дрогери "Улыбка радуги"?
— "Улыбку радуги" я лично считаю классическим дискаунтером, а не дрогери. У компании богатый опыт в этом. Сеть плотно присутствуют в разных регионах Северо–Запада и стала адаптировать формат под конкретный город. Товар есть везде похожий, но соотношение ценовых сегментов везде разное.
А вообще мы ждем на этом рынке консолидацию, она неизбежна. На рынке в России должно остаться две–три сети в таком классическом формате, а сегодня их шесть–семь. "Магнит–Косметик", наверное, останется. Хотя не совсем понимаю, зачем эта сеть нужна Галицкому (владелец сетей "Магнит" и "Магнит–Косметик". — Ред.), и примеров, когда продуктовик владеет косметической сетью, я больше не знаю. Возможно, в этом уникальность ситуации в России.
— Рассматриваете для себя покупки сетей дрогери?
— Да, рассматриваем. Сегодня один участник рынка хочет купить южную сеть "Санги Стиль". Мы ему сказали, что если он договорится о сделке, так как у нас нет времени и желания вести эти переговоры, то мы готовы купить 50% и позднее объединить их с "Улыбкой радуги", если партнеры поддержат.
— Земельный банк пополняете?
— У нас 10 участков есть: в Петербурге, Ленобласти и Московской области. Надо еще 10 участков. Земля есть в продаже, не скажу, что она сильно подешевела, но народ стал сговорчивее. Вообще, кризис отрезвляет. Сразу все становятся активные, появляется время, чтобы встречаться. Раньше же все хорошо у всех было.
"Все хорошо" зависит от масштаба мечты. Чем больше масштаб мечты, тем меньше "все хорошо". Вот, например, встречался недавно с Романом Авдеевым (основатель МКБ Банка), так у него 23 ребенка, причем большая часть детей — приемные. Представляете, какой масштаб мечты! Тут с четырьмя не всегда все хорошо с воспитанием.
— С партнерами по существующим бизнесам не планируете новые проекты?
— Если смотреть по нашим индустриям, то по "Рив Гошу" мы с "Иль де Ботэ" обречены на слияние, по "Улыбке радуги" — со "Спектром".
— Инвесторов ищете для своих проектов?
— По "Юлмарту" мы продолжаем в спокойном режиме вести переговоры. Для "Оптоклуба "Ряды" — тоже обсуждаем. Встречаемся с фондами, рассказываем им о нашем проекте. Интерес есть. Вопрос — уровень оценки. На определенном уровне оценки деньги готовы и через час перевести. То есть по "Юлмарту" наши оценки с инвесторами более–менее близки, а по продуктовому проекту интерес фондов ниже нашего уровня оценки.
— Возможно, потому что стартап?
— Я думаю, что в России экономика бежит впереди способности людей, которые в ней живут. 20 лет назад, когда бизнес в России только начинался, были лишь экономисты и финансисты советской школы. А сегодня экономика стала глубоко капиталистической. И специалисты, которые есть сегодня, тогда бы были "суперзвездами", но те, кто нужны сегодня, появятся лет через пять.
Это я к тому, что финансисты из инвестиционных фондов сегодня недооценивают многое за счет непонимания, например, они не совсем разбираются в форматах розницы, тем более в новых.
— Сколько готовы отдать инвесторам?
— По 20–25% — в "Юлмарте" и в "Рядах".
— У вас нет желания открыть свой ресторан?
— У меня никогда не было желания открывать свой ресторан. Возможно, потому, что их относительно сложно масштабировать. Но сейчас я задумался на эту тему: в Нью–Йорке есть сыроедческий ресторан Pure Food and Wine. Его недавно, правда, закрыли из–за конфликта с персоналом. Очень приличный ресторан. В нем никакая еда не нагревается выше 30 градусов. Вот такой ресторан в России типа по франшизе в Москве я открыл бы. У них интересные блюда, например какое–нибудь тирамису из кешью.
Биография
Дмитрий Костыгин
Родился 4 мая 1972 года в г. Арзамасе Горьковской области. В 1996 году окончил СПб университет экономики и финансов. В 1995–1997 годах — управляющий директор финансовой компании "Дилмейкерс". В 1997 году — совладелец ГК "Петросоюз". С ноября 2003–го по ноябрь 2005 года — гендиректор ОАО "Ярославский шинный завод" С 2001–го по 2011 год — миноритарный акционер сети "Лента". С 2007–го по 2010 год — владелец 45% акций аукционного дома Phillips De Pury.
Справка
Об активах
С 2001 года стал бизнес–партнером Августа Мейера. После выхода из капитала "Ленты" в 2011 году вместе с Мейером стал совладельцем сетей "Юлмарт" (оборот в 2014 году — 60 млрд рублей), "Рив Гош" (23,9 млрд рублей в 2013 году) , "Улыбка радуги" (3,4 млрд рублей в 2013 году), "Дикая орхидея", Obuv.com, строящейся сети "Ряды", а также БЦ "Блэкрец плаза". Инвестиции в эти активы превысили $500 млн. Согласно рейтингу миллиардеров "ДП", состояние бизнесмена в 2014 году оценивается в 19,5 млрд рублей.
