На 10 рублей серебром был оштрафован известный петербургский купец Елисеев, в лавке которого торговые инспекторы обнаружили полный набор приспособлений для обвеса покупателей: хитроумные весы, а также гирьки легче своего номинала. Кроме наложения штрафа Санкт-Петербургская городская распорядительная дума решила занести Елисеева в штрафную алфавитную книгу с сообщением о том в "Полицейских ведомостях". Однако знаменитый торговец упорно во всех инстанциях пытался обжаловать это решение, наносящее урон его репутации, так что пять лет спустя дело дошло до самого императора. Но эта история не остановила обвесы, обсчеты и прочий обман, которым отечественная торговля была богата и в царские, и в советские времена.
Золотники, приносящие несчастье
Несчастье настигло купца Елисеева в день, когда он меньше всего этого ожидал. Обычные проверки торговых смотрителей в его лавках начинались и заканчивались по заведенному в стародавние времена образцу. Проверяющие заранее предупреждали степенного торговца о своем грядущем появлении, а он к тому времени готовил угощение и подарки деньгами, колониальными товарами или обычными продуктами в зависимости от чина и запросов проверяющих.
Однако 27 октября 1850 года в овощную лавку Елисеева, что находилась возле биржи, неожиданно явилась целая делегация чиновников во главе с представителем Министерства внутренних дел Симановичем. Причем проверка оказалась настолько внезапной, что хозяина даже не оказалось в лавке. О причине, ставшей источником бед первостатейного купца, остается только гадать. Но судя по тому, что о ревизии его дела распорядился лично министр внутренних дел граф Л. А. Перовский, можно предположить, что Елисеев или его приказчики чем-то разозлили кого-то из высокопоставленных особ. Скорее всего, подсунули гнилье, обвесили или обсчитали.
Пока старший приказчик пытался отвлечь незваных гостей, другие успели вынести в кладовую весы и гирьки. Вот только, к несчастью для них, этот маневр не остался незамеченным проверяющими господами. Весы обследовали, и оказалось, что они отрегулированы так, что покупателю всегда недовешивали 42 золотника, или 179 г. Проверка мелких гирек, использовавшихся на тех же весах, показала, что их реальный вес не соответствует указанным на них цифрам.
Сказать в свое оправдание старший приказчик ничего не смог и покорно подписал акт проверки, которым предписывалось обманные гирьки немедленно уничтожить, а весы без промедления привести в должный порядок. Акт в тот же день лег на стол министра внутренних дел и с его резолюцией о необходимости искоренения безобразий был отправлен санкт-петербургскому генерал-губернатору. Причем граф Перовский настоял, чтобы Елисеева наказали по закону и объявление о вынесенном решении опубликовали в "Полицейских ведомостях".
Дело перешло в Санкт-Петербургскую городскую распорядительную думу, где вынесли решение о наказании Елисеева штрафом 10 рублей серебром, занесении его в алфавитную штрафную книгу и публикации сего факта в указанном министром издании. Но купец не собирался мириться с таким позором. Он потребовал отложить исполнение наказания и стал слать униженные просьбы о помиловании министру внутренних дел и генерал-губернатору. Елисеев писал, что непорядки с гирями и весами могли произойти от того, что ими много и часто пользовались. Однако оба адресата оставались непреклонными.
Тогда купец начал жаловаться в Сенат. Правда, не на министра, а на процедуру проверки. Он настаивал, что инспекторы во главе с Симановичем действовали вопреки установленным процедурам, что они, обнаружив нарушение, обязаны были опечатать неправильные гирьки и весы и дождаться возвращения хозяина лавки. А так, он полагает, гирьки могли быть подменены. Ведь он сам предоставлял гирьки для проверки торговым комиссарам и 13 июля 1850 года получил удостоверение о соответствии их веса номиналу.
Дело приобретало все более широкие масштабы, в том числе росла огласка, вредившая репутации купца. Сенат отправил документы на новое рассмотрение в Министерство внутренних дел, где был уже новый министр, и в Министерство финансов. И оба ведомства единодушно рекомендовали в просьбе купцу отказать и наказание исполнить.
А вот в высшей судебной инстанции страны — Сенате, получившем такую рекомендацию министерств, мнения разделились: одни сенаторы полагали, что проверяющие должны были, опечатав весы и гирьки, отправить их в суд, другие — что вполне достаточно представить в суд акт проверки. Поскольку голоса сенаторов разделились почти поровну, дело по закону отправилось в Государственный совет. А там после тщательного изучения всех обстоятельств нашли совершенно другое нарушение. Санкт-Петербургская городская распорядительная дума рассматривала дела об обвесе и обсчете покупателей лишь в одном случае — когда речь шла о продуктах, цены на которые устанавливаются правительством. В те годы к таковым относились только хлеб и мясо. А потому делом об овощной лавке там заниматься не имели права. И Государственный совет в 1854 году постановил отправить дело Елисеева для рассмотрения в обычный суд.
Но и это не стало финалом. 5 января 1855 года решение Государственного совета было рассмотрено Николаем I, и государь с ним согласился. К сожалению, никаких сведений о вердикте суда, куда в конце концов попало дело, не сохранилось. Но очевидно, что подобные способы рассмотрения дел об обмане и обвесе искоренению преступлений в торговле не способствовали.
Торговля с грехом пополам
В последующие годы и десятилетия практически ничего не изменилось. Торговые заведения в крупных городах Российской империи поражали покупателей отделкой, выбором товаров и изысканным сервисом.
"В крупных магазинах,— свидетельствовали питерские бытописатели Д. А. Засосов и В. И. Пызин,— манера вежливого обхождения была основным способом привлечения публики. Здесь приказчики "высшего класса" щеголяли французскими словами, у прилавка слышалось: "merci, madame", "je vous prie", одеты они были по последней моде, прическа a la Capul (по имени знаменитого французского артиста), с начесом на лоб, манеры "галантерейные" и т. д. Многие знали своих покупателей, особенно если это были жены титулованных особ, при появлении их тотчас приносили стул и не жалели времени, раскидывая перед такими дамами одну коробку за другой, чтобы продемонстрировать особые образцы брюссельских кружев или только ею излюбленных отделок для платья. Если дама перероет все коробки и уйдет, не найдя нужное, приказчик не смел отразить на своем лице неудовольствие, боясь, что в другой раз она обратится к другому приказчику, что уронит его престиж".
Но при этом даже сами русские торговцы иногда признавались, что всегда или почти всегда обманывают покупателей. "На московскую торговлю,— писал один из них,— сильно пеняют со всех сторон. И действительно, в Москве дошло до того, что нет товара, который можно было бы купить, не рискуя попасться: либо товар продадут с обманом, либо цену возьмут ни с чем не сообразную, стало быть, тоже обманную. Московские магазины и лавки так прямо и делятся на две категории: в одних покупателя надувают, в других его обдирают. Не говоря уже о торговле полотнами и бельем, которая решительно не обходится без самых забористых реклам об "окончательной" и "самой окончательной распродаже" с выездом и закрытием магазина и даже прекращением торговли "навсегда" и прочими прелестями торгового ухарства, но и всякая иная торговля в Москве каким бы то ни было товаром непременно держится одной из приведенных систем. Возьмем, напр., хоть обувь: желая иметь прочную хорошую обувь, надо заплатить за обыкновенные дамские ботинки 18 p.! Пара мужских сапог стоит 14 р.! Если обувь выбирается поизящнее, то цены еще увеличиваются: мужская доходит до 18 p., дамская — до 22 р.!!! Кто не в состоянии платить таких денег, тот может иметь дамские ботинки за 6 и даже за 5 р. и дешевле; мужскую обувь, с виду изящную и мягкую, за 9 и за 8 р., но… она носится не более месяца, двух недель, часто даже расклеивается тотчас же после прогулки по сырой погоде. С мануфактурным товаром, с мехами, с готовыми платьями — та же история: либо платите баснословные цены в известных магазинах, либо рискуете купить вещь, которую нужно выбросить; особенно же это надо отнести к меховым товарам, которые и в самых лучших и богатейших магазинах продаются "не без греха", а уж там, где их продают по так называемым сходным ценам, там каждая продажа — просто уголовное деяние; как только продал, так сейчас бери его и веди к мировому, а если покупающие этого не делают, то, надо полагать, только потому, что их обманывают до того грубо и плоско, что покупателю стыдно сознаться в своей простоте и он предпочитает молчать, обещаясь в другой раз быть умнее. Попробуйте тоже обзавестись в Москве мебелью: конечно у г. Шмидта вы найдете прекрасные вещи; но его шкафы, его буфеты, его письменные столы продаются по такой цене, что за один его буфет или письменный стол можно купить порядочный домик. Обращаясь же в иные магазины, коим нет числа, несчастный покупатель не то что рискует, а уж наверняка (без риска) будет обманут: все окажется и сырым, и подклеенным, и замазанным, а главное, совсем не того качества и даже вида, каким казалось, когда продавалось в магазине".
Социалистический обсчет
Казалось бы, все эти мерзости проклятого царского прошлого после революции должны были кануть в Лету. Но специалисты с опытом работы в имперской торговле сначала прижились в разнообразных советских распределителях, а затем, с приходом нэпа, вновь начали применять свой опыт в многочисленных частных, кооперативных и государственных торговых точках. Так что обман покупателей во всех видах и формах продолжался с прежним размахом.
Однако самое замечательное заключалось в том, что воровство в торговле не уменьшилось и после ликвидации нэпа и его главной составной части — частной торговли. Не помогли даже массовые репрессии, когда арестовывались не только представители бывших имущих классов, но и их бывшие служащие, "находящиеся с ними в преступной связи". За годы экономической свободы традиционные навыки обслуживания покупателей освоило новое поколение продавцов и руководителей торговли. Причем советские торговые работники значительно расширили и дополнили арсенал предшественников. Так, появились нормы естественной убыли, позволявшие почти законно присваивать часть хранившегося товара — его объявляли испортившимся.
И все же хищения оказались отнюдь не главным способом обогащения продавцов. Куда проще и безопасней было оплатить дефицитный товар в кассе магазина, а затем продать его своим людям уже по другой цене, значительно выше. Прекрасно зная об этом, завмаги обкладывали данью заведующих отделами и продавцов. А с завмагов, в свою очередь, взимали мзду работники торгов и складов, распределявшие дефицит и отпускавшие его в торговые точки. Правда, воровство и обман классического типа никуда не исчезли. Труженики социалистической торговли лихо обвешивали и обсчитывали прочих строителей коммунизма и изымали подотчетные товары из официального оборота безо всякой оплаты. Так что в конце 1930-х годов НКВД констатировал, что в торговле "размеры хищений учету не поддаются". Только в Москве и только в 1938 году выявили хищений и растрат на 12,5 млн руб. А за первое полугодие 1940 года по всему СССР насчитали ущерба уже на 200 млн.
Собственно, о масштабах происходившего можно судить по уровню жизни руководства столичных гастрономов и универмагов. К примеру, директор магазина N32 Краснопресненского промторга в 1940 году, когда личные автомобили и мотоциклы, как считалось, выделялись лишь самым известным и передовым людям страны, имел машину, два мотоцикла и построил себе дачу, стоившую 100 тыс. руб., получая официально несколько сотен рублей в месяц. Мало того, он провел к даче асфальтовую дорогу длиной в километр, тогда как большинство подмосковных трасс в лучшем случае покрывалось щебенкой.
И этот пример не был каким-то вопиющим или из ряда вон выходящим. Один из агентов НКВД докладывал своему начальству: "Если проанализировать положение в торговой сети г. Москвы, нетрудно доказать, что большое количество торговых работников занимается систематическими организованными хищениями и не только не наказывается, а, наоборот, считается почетными людьми. Их пример заразителен для многих других, и постепенно хищения входят в традицию, в быт как нечто неотъемлемое от торгового работника. Большинство окружающих склонно смотреть как на "нормальное" явление, что торговые работники обязательно должны быть крупными ворами, кутилами, что они должны иметь ценности, постоянно их приобретать, строить себе дачи, иметь любовниц и т. д. К сожалению, многие на крупных воров — торговых работников смотрят так же либерально, как в свое время смотрели на интендантов-казнокрадов".
В предвоенные годы воровство в торговле в очередной раз попытались пресечь с помощью репрессивных мер. Были арестованы несколько завмагов и других крупных расхитителей, и восемь человек приговорены к высшей мере социальной защиты — расстрелу.
Однако вскоре, в январе 1941 года, Политбюро было вынуждено констатировать, что в работе Наркомата торговли по-прежнему, мягко говоря, далеко не все в порядке: "На запросы местных организаций аппарат не реагирует или оставляет их без ответа. Особо нетерпимо обстоит дело с подбором работников в низовой торговой сети, где в ряде случаев кадры засорены людьми, не внушающими доверия, вследствие чего в торговых организациях Наркомата не прекращаются хищения государственных средств, обсчеты и обвешивание покупателей. Контрольно-ревизорский аппарат торговых организаций также подобран неудовлетворительно и не ведет сколько-нибудь серьезной борьбы с растратами в торговых организациях".
Ничего не изменилось ни во время, ни после Великой Отечественной войны.
Нескончаемый обвес
В 1947 году МВД СССР предприняло попытку раз и навсегда искоренить обман советских покупателей и провело широкомасштабную операцию, о которой министр внутренних дел С. Н. Круглов доложил Сталину: "В связи с имевшимися в распоряжении органов МВД данными о широком распространении в торгующих организациях обмеривания и обвешивания потребителей, незаконных наценках на товары, фальсификации продуктов, пользовании негодными весоизмерительными приборами и о других видах обмана потребителей органами МВД совместно с партийными и советскими организациями в мае-июне 1947 г. была произведена единовременная проверка правильности отпуска потребителям продовольственных и промышленных товаров торговыми предприятиями Министерства торговли, потребительской кооперации и ОРСов. Всего было подвергнуто проверке 21 358 торговых точек, из которых в 4677 точках выявлены факты обмеривания, обвешивания и обсчета покупателей, а также незаконные наценки на товары и фальсификация товаров".
Результат вполне соответствовал масштабам акции: "Проверка показала, что обмеривание, обвешивание и обсчет потребителей особенно распространены в городах Москве, Ленинграде и Молотове, в Грозненской и Астраханской областях, в Татарской АССР, в Грузинской и Узбекской ССР. В г. Москве из 600 проверенных торговых предприятий факты обмана потребителей выявлены в 229; в г. Ленинграде соответственно из 227 в 115, в г. Молотове — из 97 в 77, в Татарской АССР — из 46 в 35, в Грозненской области — из 39 в 22, в Астраханской области — из 740 в 391, в Грузинской ССР — из 209 в 100 и в Узбекской ССР — из 482 в 182 предприятиях. При проверке выявлено 6416 непригодных весоизмерительных приборов. Значительная часть этих приборов подвергалась клеймению в 1938-1945 гг., а некоторые из них не подвергались клеймению совсем".
МВД предложило и ряд мероприятий по ликвидации нарушений в торговле: "В целях усиления борьбы с обмериванием, обвешиванием и другими видами обмана потребителей МВД СССР считает необходимым:
Обязать Госторгинспекцию Министерства торговли СССР, Центросоюз и руководителей местных торгов усилить контроль за отпуском товаров покупателям и проверку торговых предприятий.
Укрепить состав инспекторов, ревизоров Госторгинспекции и местных торгов квалифицированными и проверенными работниками и вменить им в обязанность при установлении фактов обмана покупателей производить обязательное снятие остатков товаров в торговых предприятиях.
В целях устранения злоупотреблений со стороны инспекторов запретить последним производить специальные контрольные закупки и составлять по ним акты. Для проверки брать отпущенные товары у покупателей и в их присутствии производить проверку и составлять акты о результатах проверки.
Обязать руководителей торговых предприятий вывешивать на видных местах прейскуранты цен и меню, иметь во всех магазинах контрольные весы, выставлять во всех столовых, ресторанах и буфетах контрольные блюда.
Привлекать к уголовной ответственности директоров магазинов, столовых и других торговых предприятий, в которых будут выявлены неоднократный обман покупателей или продажа недоброкачественных товаров и пользование непригодными весоизмерительными приборами.
Ограничить применение административных взысканий и штрафов за обман потребителей. Обязать руководителей торговых предприятий, Госторгинспекцию и инспекторов местных торгов немедленно оформлять материалы об умышленном обвешивании покупателей и передавать их в следственные органы.
Обязать Комитет по делам мер и весов усилить наблюдение и контроль за состоянием весового хозяйства в торговых организациях".
Вот только принятые меры опять не принесли никакого результата. Поэтому в марте 1948 года руководство страны решило сменить министра торговли. Но даже это не дало никакого эффекта. "В 1948 году,— говорилось в докладе МВД руководству страны,— органами МВД привлечено к уголовной ответственности за хищения 28 810 работников системы Министерства торговли и потребительской кооперации (на 10 255 человек больше, чем в 1947 году). О росте хищений в этих системах свидетельствуют также и данные Министерства торговли и Центросоюза о хищениях и растратах. За последнее время наиболее распространенным видом хищений в торговых организациях стал обман покупателей… В апреле и мае месяцах 1948 года МВД совместно с местными советскими и партийными органами была повсеместно проверена выборочным порядком правильность отпуска товаров и продуктов потребителям. Всего за обман потребителей органами МВД в 1948 году привлечено к ответственности 4929 человек".
Но как ни старались милиционеры, обвесов, обманов и хищений меньше не становилось. Причем и в руководстве страны, и в МВД СССР все прекрасно знали о том, почему это происходит. В 1950 году первый секретарь Московского комитета ВКП(б) Н. С. Хрущев на собрании актива, посвященном торговле и обслуживанию населения, говорил: "Вот, товарищи, смотрите, что получается. Растраты и хищения. Управление продторгами в 1949 г. растратило 3,5 млн руб., за 10 месяцев этого — 3,1 млн руб. Управление промторгами в прошлом году — 262 тыс. руб., а в этом году — 238 тыс. руб. Они еще дотянут до первой цифры, это только данные за 10 месяцев. (Смех в зале.)…
Товарищи, вопрос подбора кадров. В аппарате торгующих организаций засели уголовные элемента, растратчики, взяточники и другие не внушающие доверия лица. В системе Московской конторы "Гастроном" в настоящее время работает на материально ответственных должностях значительное количество людей, ранее судимых. У меня есть фамилии, но я считаю неудобным, потому что они сейчас работают, а поэтому я не буду называть эти фамилии. В системе Московской конторы "Гастроном" лица, судимые к трем и шести годам лишения свободы за хищения, злоупотребления, за обман потребителя и даже антисоветскую деятельность, работают заведующими, заместителями директоров магазинов, заведующими отделами магазинов и на других материально ответственных должностях. Аналогичное положение и в районных трестах столовых гор. Москвы. Прием на работу материально ответственных лиц, как правило, производится без достаточной их проверки. Можно выбросить слово "без достаточной", а сказать — "без проверки"".
Хрущев приводил и более конкретные примеры: "В сентябре месяце с. г. на работу кладовщиком столовой N179 был принят Яшков, уволенный с работы за систематический обман и обвес покупателей. Он допустил растрату. К совместной работе с Яшковым был привлечен Егоров. Вместо привлечения их к уголовной ответственности, т. е. Егорова, он был переведен на работу заведующим палаткой с материальной ответственностью. Товарищи, я считаю, таких людей нужно судить. Взять этого человека, который перевел на работу, и отдать под суд. Какое он имеет право жуликам доверять наши материальные ценности? Продавец палатки N87 Кондратьева за обман покупателей была уволена с работы. Не прошло 7 месяцев, как она была вновь принята на ту же должность. В магазине N4 Железнодорожного райпищеторга 16 октября с. г. была вскрыта недостача в сумме 17 тыс. рублей, которую совершили материально ответственные лица Быкова, Белоусова, Фирсова. Однако остались на той же работе и в тех же должностях".
Хрущев продолжал сыпать примерами: "Член ВКП(б) Смирнов, будучи в 1944 году заместителем директора треста ресторанов и кафе, пьянствовал, не справлялся с доверенной ему работой. Руководством "Мосглавресторана" он был освобожден от этой должности и назначен директором треста столовых. В этом же тресте столовых также плохо работал, производственные показатели были неудовлетворительные. Его вынуждены были перевести на низовую работу — директором фабрики-кухни. В период работы тов. Смирнова директором фабрики бухгалтер и кассир растратили государственных средств на сумму свыше 30 тыс. рублей. После этого тов. Смирнова направили директором столовой издательства "Известия", где он также плохо справляется с своими обязанностями. Не здесь ли он присутствует?
Некто Шнейдерман еще до войны был осужден на 2 года за использование служебного положения, будучи директором столовой. В 1946 году Шнейдерман вновь устраивается на руководящую работу в системе Мосглавресторана, и три года он работал директором 8 различных предприятий, и везде его снимали за злоупотребления или плохую работу. В 1949 году он устроился директором комбината питания "Спорт", но вскоре был освобожден за использование служебного положения. Однако через некоторый период времени его принимают директором столовой N35 Мосвоенторга, где он продолжает работать и сейчас".
Такая же картина наблюдалась по всей стране. Поэтому назначенный Политбюро для исправления положения в торговле министр В. Г. Жаворонков решил произвести массированную зачистку торговых кадров. В январе 1953 года он подготовил доклад о проделанной работе, в котором писал: "Проведена работа по удалению из торговых организаций лиц, имеющих судимость за корыстные преступления, допустивших недостачи товарно-материальных ценностей и денежных средств. За 1950-1951 гг. по этим причинам уволены из системы свыше 60 тыс. чел.".
Однако результат был по-прежнему нулевым. Новые работники торговли преступали закон так же, как и прежние. "Руководители многих торговых организаций и предприятий,— писал Жаворонков,— проявили безответственное отношение к выполнению Постановления Совета Министров СССР об искоренении хищений государственных ценностей и не только не обеспечили сохранности социалистической собственности, но даже допустили рост растрат. За девять месяцев 1952 года недостачи и растраты возросли в министерствах торговли Узбекской, Грузинской, Латвийской и Таджикской союзных республик, Главунивермаге, Главкурортторге, Главювелирторге, Главдорресторане Запада и Севера и Главсахалинсевероторге".
Не лучше обстояло дело с ревизорами и руководителями торговли. На этих постах платили так мало, что люди квалифицированные и более или менее честные предпочитали искать другую работу, а на их место приходили безграмотные и не брезговавшие взятками.
"Министерство торговли СССР,— докладывал Жаворонков,— неоднократно входило с вопросами о пересмотре заработной платы руководящих работников местных торгов и трестов столовых, а также бухгалтерско-ревизорского аппарата, но они разрешения до сих пор не получили. Состав бухгалтеров-ревизоров малоквалифицированный… Основной причиной текучести этих работников является переход на работу в другие системы вследствие низкой заработной платы. Кроме того, за 3 года уволено за злоупотребления, различные нарушения и за непригодность 630 человек. Многие гор (рай) торготделы осуществляют контроль за работой торгующих организаций неудовлетворительно… Большая текучесть среди заведующих гор (рай) торготделами объясняется плохим подбором этих работников. Районные партийные и советские органы освобождают их без ведома областных отделов торговли и министерств торговли союзных республик. Проявивших себя работников часто переводят на другую работу, а вместо них назначают людей малограмотных, не знающих вопросов торговли".
Ко всем прочим бедам, писал Жаворонков, следствие и суд проявляли непонятную медлительность и мягкость при разборе дел торговых работников. И это, надо полагать, также свидетельствовало о значительной, если не сказать — тотальной, коррупции в стране победившего социализма.
В конце 1953 года Жаворонкова перевели в Министерство госконтроля, а злоупотребления в торговле продолжались, как и прежде. В 1955 году МВД пыталось обратить внимание руководства страны на непонятное поведение торгового начальства: "Министерством торговли СССР проводятся мероприятия по упрощению бухгалтерского учета и отчетности в торговых организациях и предприятиях. На многих распределительных складах и базах торговых организаций, непосредственно связанных с розничной сетью, ликвидирован количественный учет промышленных товаров широкого потребления и введен только суммарный учет по розничным ценам. Это привело к ослаблению контроля за движением товаров в розничную сеть и облегчает сбыт через магазины похищенных и кустарных изделий, а также продажу товаров по завышенным ценам, подмену одних товаров другими и припрятывание наиболее ходовых товаров".
Но систему торговли так и не удалось изменить до прихода настоящих рыночных отношений. Ведь только они позволяют свести до минимума обманы и обвесы. Искоренить же их, похоже, не удастся никогда.
