Научно-популярное. Михаил Хазин: «Основные проблемы ритейла. Антикризисные программы и стратегии». Третья серия
Дата записи: 2 июня 2009 г. Размер: 42,2 Мб. Время: 13 минут, 16 секунд.
Михаил Хазин, экономист, руководитель компании "Неокон": — Что тут демонстрировать, тут все понятно. Я об этом говорил сто раз, если делать девальвацию, то ее надо делать одномоментно и желательно так, чтобы об этом никто не узнал. Вместо этого Игнатьев (Сергей Игнатьев, глава Центрального Банка России — прим. ред.) сделал так, что все банки поняли, что самый выгодный бизнес – это конвертировать рубли в доллары. На пустом месте сделал кризис ликвидности. Зачем? Мы-то понимаем зачем. Там этим занимается конкретный человек Алексей Улюкаев (первый заместитель председателя Банка России – прим. ред.). Очень конкретный. Бывший заместитель Егора Тимуровича Гайдара в журнале «Коммунист» и руководитель его секретариата в правительстве. У него там была важная народнохозяйственная задача, которую он там исполнял. Еще какие вопросы?
Вопрос из зала: — С деньгами вы рисуете достаточно апокалипсическую картину.
Михаил Хазин: — Да ладно?! Еще раз повторю, проблема состоит не в том, что нынешнего порядка не будет. Апокалипсис будет до тех пор, пока вы нынешнюю картину считаете единственной возможной.
Из зала: — Естественно, с сегодняшней точки зрения…
Михаил Хазин: — Вот именно с сегодняшней точки зрения просто ее не будет и только…
Из зала: — Давайте попытаемся взглянуть с точки зрения натуральных показателей. Вот сейчас в России потребляется столько-то тонн нефти, столько-то тонн мяса, столько-то пар обуви, в натуральных показателях. Тоже самое можно сказать и про остальной мир, потому что добывается нефть, потребляется… В натуральных показателях что будет происходить?
Михаил Хазин: — Не знаю. Кто-нибудь слышал мою историю про валенки и унты? Она про то, как устроена современная российская экономика. Некое предприятие по производству валенок наняло дизайнера – мальчика или девочку, племянника главного технолога, которая придумала, как пришить к этим валенкам цветные аппликации. И решили они производить эти веселые валенки. Пришли в наш банк просить 10 млн. руб. Банк ответил, что готов дать кредит на 10 млн. руб. с большим удовольствием. Но по нормативам центрального банка необходимо, чтобы предприятие предоставило материальный залог на сумму 20 млн. руб. На предприятии говорят, что в качестве материального у них есть только старый цех, амортизация которого закончилась, а также валяльные станки производства «Красный инвалид» 1959 г. выпуска, стоимость которых тоже ноль. Тогда банк говорит, что он ничего не может сделать, потому что кредит может дать только под такой процент, который предприятие не устроит. «А что тогда делать?» — спрашивает производитель инновационного продукта – валенок с аппликациями. «Вы пойдите в соседний иностранный банк, у них ограничения тоже есть, потому что они с лицензией ЦБ работают, но, может быть, они чего-нибудь придумают», — отвечают им. Приходят производители валенок в иностранный банк, где их просят предоставить двадцать разных бумаг. Наше предприятие идет рисовать эти бумаги, а в иностранном банке размышляют: «Мы только что выдали у себя на родине кредит 50 млн евро предприятию, которое собирается производить новые унты и с ними выходить на российский рынок, а эти уроды хотят за 10 млн. руб. стать им конкурентом? Да ни за что! Когда наше предприятие собирает все бумаги, им говорят: «Да, да, конечно, мы рассмотрим. И все». Тогда производитель валенок снова приходит в наш банк и просит сделать что-нибудь, ведь валенки такая классная вещь. «Ну ладно, так и быть», — говорит председатель правления. Сам идет в иностранный банк и просит кредит на 10 млн евро, чтобы кредитовать российского производителя. На что иностранный банк интересуется, кому они собираются давать кредит. Те объясняют, что производителю валенок. В банке отвечают: «Давайте сделаем так, мы вам дадим 10 млн. евро», — председатель нашего банка уже начинает потирать ручки, прикидывая процентики: «Но только одно условие, вы кредиты будете выдавать не производителям валенок, а российским потребителям для покупки наших унтов. Какая вам разница? Вы же все равно сидите на проценте? А поскольку кредит потребительский, можно еще пару процентов накинуть». Вот и вся российская экономика последних лет. Вот так вот она и живет. Теперь нефтяные деньги закончились, и купить унты мы не можем. Что теперь? В чем мы будем ходить? Вы поймите, наш рынок – 150 млн человек — это складские запасы иностранного предприятия за один день. Он даже не будет изменять мощности, просто немножко изменит логистику и закроет весь наш рынок. То есть, если перестают покупать, он просто перестает поставлять в Россию. В результате образуется замечательная ситуация: те несколько десятков унтов, которые все-таки к нам попадают, будут стоить в десять раз дороже, чем на западе. Вспомните ситуацию начала 90-х. Бытовая техника у нас стоила в три-четыре раза дороже, чем на Западе. Я лично помню, как 1994 г. я покупал на Западе видеомагнитофон и вез его из Америки, потому что у нас он стоил в три раза дороже. Это был эксклюзивный товар, потому что не было логистической сети, и было невыгодно ее создавать. А российского производителя уже нет, технологов нет, производителей нет. Что будут делать? Будут брать совершеннейшее дерьмо, полуфабрикаты какие-нибудь китайские и доводить здесь. Будут делать все то, что товарищ Сталин делал в 30-е гг. с нуля. И сколько на это надо будет денег? И как при этом будет жить Россия?
Почему это делается? Потому что мы идем в мировое разделение труда, а там нам сказали, что для нас есть место сырьевого придатка, что они готовы у нас покупать только нефть и газ. А дальше делайте что хотите: делите на всех, не хотите делить на всех, тогда отдайте только олигархам, а остальные 150 млн. человек пусть подыхают с голоду, это ваши проблемы. Вот и вся картина мира. Очевидно, что так долго продолжаться не может, это кончится плохо и с точки зрения экономики, и с социально-политической точки зрения. И объясните это Игнатьеву, или президенту упомянутого банка. Я думаю, что он вас слушать не станет, а прикинется: причем он здесь? Его коллекция картин — на Западе, его вилла — на Западе, он уедет отсюда и плевать он на вас хотел.
Я знаю все это. Не просто же так я рисую картину мира, максимально ее упрощая. Мне легче, я представляю, как устроена работа правительства и президента.
Из зала: — Вы же знаете, что от этого больше всего пострадали ритейлеры, они недополучили прибыль.
Михаил Хазин: — Первый удар идет по товаропроизводящей сети, потому что у вас есть спрос, с которым ничего нельзя сделать. Я уже объяснял, как только человек понимает, что он не может себе что-то купить, он перестает это покупать. А сеть так устроена, что если объем покупок становится ниже какого-то уровня, то она становится убыточной. Сеть должна принимать решение: либо она живет на каких-то резервах в убыток в расчете на то, что спрос будет расти, либо закрывается. В 90-е гг. был бешеный спрос на вещи, потому что не было механизма доставки. По этому поводу есть масса историй. Одна из них про некий завод холодильников в Оренбурге, который при советской власти был просто в шоколаде, потому что 70% продукции отправлял на экспорт. Представляете что это такое в конце 80-х начале 90-х? Это немыслимое счастье. В 1991 г. директор с удивлением обнаружил, что он не в состоянии продать холодильники нигде, кроме своей области, где он руководителей районторгов знает лично. Система закончилась. Те люди, которые увозили его холодильники, пропали. Он им звонил, а они отвечали, что они этим больше не занимаются. И завод закрылся, хотя, казалось бы, все было замечательно.
Сегодня мы находимся в ситуации, в которой через полгода — год радикально изменятся условия. Не исключено, что тот, кто придумает как перестроить свою сеть под новые условия, будет получать больше, чем он получал год назад. Я этого не исключаю, но сначала надо придумать. А вот с этим проблема. Потому что придумывать, как будет устроено будущее – это большое искусство, им надо заниматься долго и упорно. Не может человек, который пять лет находится в системе и продолжает в ней находиться, тратить много времени на придумывание того, как он будет жить без этой системы. Это невозможно. Я очень хорошо помню свои впечатления, когда я работал в администрации президента. Мне надо было в день написать только Ельцину пять бумажек, когда я буду думать? Хорошо, что я известный маньяк и бездельник. Я просто переложил на подчиненных всю текучку, они работали, а я размышлял. Что вы смеетесь? Когда владелец видит, что его директор или замдиректора сидит в кресле и размышляет, то возникает непреодолимое желание его убить. Есть один выход – сказать, что я размышляю о том, как увеличить прибыль на 30%, но это надо доказать, что ты именно этим занимаешься. Вот в такой веселой ситуации мы находимся.
Первая серия выступления Михаила Хазина: «Основные проблемы ритейла. Антикризисные программы и стратегии»
Вторая серия выступления Михаила Хазина: «Основные проблемы ритейла. Антикризисные программы и стратегии»
Четвертая серия выступления Михаила Хазина: «Основные проблемы ритейла. Антикризисные программы и стратегии»
