Признав высокие наценки в магазинах несправедливыми, Владимир Путин дал зеленый свет скорейшему внесению в Думу закона о торговле, который призван ограничить взимание сетями с поставщиков различных бонусов, например платы за включение товара в ассортимент и отсрочек платежа. Это плохая новость для потребителя: бонусы — это косвенные скидки с закупочной цены. Они не усугубляют, а смягчают действительно существующую проблему высокой торговой наценки.
Корнем проблемы высокой наценки является новизна предоставляемых торговыми сетями услуг по доставке товаров потребителям. Новые же услуги далеко не сразу превращаются из неудобной и дорогой игрушки в руках богатых в достояние масс. Когда-то мы ходили смотреть видеомагнитофон к соседям — теперь смотрим его дома. Когда-то безлимитный интернет стоил $300, сегодня его можно купить за 300 руб., и в наше время это намного более совершенная услуга, чем в 90-е гг. Когда-то мобильный телефон был атрибутом «новых русских», сейчас мобильных телефонов в разы больше, чем фиксированных. Так работает принцип «лиха беда начало»: сначала дорого и неудобно, потом демократично и качественно.
Все еще мало
По тому же пути идет розничная торговля. В начале 90-х супермаркеты появились как «магазины для богатых», а сейчас в них совершается треть покупок. Те же сети незаметно для многих реализовали лозунг «инновационного прорыва», внедрив новые технологии в области логистики и мерчандайзинга — ключевые в повышении производительности современных экономик. По оценке Кеннета Рогоффа, на долю Wal-Mart и других торговцев приходится около 75% достигнутого за последние 10 лет преимущества в росте производительности перед Европой. По экономической важности, новизне, да и по функции (приближение товара к потребителю) сети сейчас заняли в мире место, которое в XIX в. принадлежало железным дорогам.
Это происходит и в России. Недавнее исследование McKinsey признало российскую розничную торговлю одной из наиболее инновационных отраслей, производительность которой с 1999 г. поднялась с 15% до 31% от уровня США и может подняться до 75% при условии радикального повышения доли сетей в торговом обороте.
Главной угрозой развитию этого инновационного сектора оказалось недовольство производителей. Для них появление новых торговых форматов в России стало «праздником со слезами на глазах». Да, сети избавляют производителей от посредников и необходимости договариваться со множеством отдельных магазинов. Однако сети закупают товар у производителя «слишком дешево», иными словами, их услуги по доставке товара покупателю обходятся производителю «слишком дорого». Конечно, дороговизна здесь условная — договориться с сетью дешевле, чем действовать по старинке, но все равно дороже, чем хотелось бы.
В основе этой проблемы лежит конкуренция. Потребители выбирают магазин, где товары дешевле и лучше, и вслед за ними магазины делают то же самое: выбирают поставщиков с самыми благоприятными условиями. Торгуются по поводу цены, добиваются дополнительных скидок в виде «платы за место на полке», «платы за продвижение товара», отсрочки оплаты товара. В силу той же конкуренции получаемая за счет этих скидок экономия далее в значительной степени передается потребителям. Во-первых, в виде более низких цен, иногда не на те товары, на которые была получена скидка. Во-вторых, в виде неценовых преимуществ — например, расширения парковок и кассовых зон, появления новых магазинов, которых все еще немного даже по восточноевропейским меркам. Сейчас на одного жителя России приходится примерно в два раза меньше площадей торговых центров, чем в Словакии, и в четыре раза меньше, чем в Эстонии. Между тем проблемы с площадями и логистической инфраструктурой — основная причина высокой себестоимости услуг сетей и, следовательно, высокой торговой наценки.
Но то, что для магазина и его покупателей является, скажем, желанной «оптовой скидкой», для производителя может выглядеть как несправедливая «плата за крупную продажу», а то и «взятка». Конкурируя друг с другом, производители вынуждены соглашаться с подобными условиями, но предпочли бы конкуренцию ограничить.
Сложность в том, что без поддержки государства картельный сговор производителей обречен — всегда найдется «штрейкбрехер», который предложит сетям скидку и займет на полках место «заговорщиков». Отсюда многолетние попытки производителей решить свою проблему руками государства в рамках закона о торговле. В июне версии этого законопроекта предоставили и депутаты, и под давлением «ястребов» из других ведомств Минпромторг, регулятор отрасли.
Развивать, а не подавлять
Содержащиеся в законопроектах идеи сводятся либо к луддизму — подавлению новых торговых форматов, либо к картелизации — регулированию условий заключения договоров. К луддизму тяготеет подход депутатов, к картелизации — подход правительства.
В пользу луддизма сложно найти аргументы кроме эмоциональных. Если доступ к телекоммуникационным сетям стоит дорого, а скорость соединения мала, следует ли из этого, что надо сдерживать развитие провайдеров? Ни одна страна не развивала доступ к интернету таким образом. Очевидно, наоборот, — нужно больше провайдеров и конкуренции.
Если услуги торговых сетей стоят дорого, стоит ли их подавлять? Вводить для крупных сетей разрешительный порядок приобретения новых помещений? Давать муниципалитетам право ограничивать время работы торговых центров? Требовать равномерности распределения торговых объектов в регионе вне связи с прибыльностью? Очевидно, что все нужно делать наоборот. Если количество полок останется прежним, а количество заводов будет расти, то положение производителей будет ухудшаться, а не улучшаться.
Другой подход к регулированию — картелизация — призван дать поставщикам более выгодные условия договоров. Обе версии законопроекта содержат умеренные решения этого типа — например, запрет на «слишком» длительные отсрочки платежа. Но эти меры только повредят поставщикам. Если будет запрещено конкурировать за счет отсрочек и других скидок, они будут более жестко конкурировать непосредственно за счет цены. Конкуренция поставщиков никуда не исчезнет, но они в ущерб себе лишатся гибкости в переговорах: отсрочка нередко менее болезненна, чем прямая скидка.
Есть и еще более радикальное решение — схема Минпромторга. В соответствии с ней аккредитованные ассоциации торговцев и поставщиков заключают соглашения о принципах формирования цен и условиях договоров, далее правительство имеет право предложить присоединиться к этим соглашениям всем. Отсутствие мотивированного письменного отказа присоединиться считается знаком согласия, а отказников можно будет приглашать на «консультации» под угрозой наказания. Это похоже на разрушавшие экономику США «кодексы честной конкуренции» времен «нового курса», фиксировавшие «справедливые цены» и устранявшие «разрушительную конкуренцию». Их законность была шаткой, а потому воплощение подкреплялось неформальным запугиванием, чем, видимо, и являются наши «консультации» (про «докторов» никто не забыл).
Предполагаю, во второй раз американская история повторится как фарс, но если нет, мы получим картельный сговор «в законе», в котором государство будет преследовать не «заговорщиков», а «штрейкбрехеров». В этом случае стоит больше переживать не за сети, а за потребителей и, как ни странно, производителей. И так небольшая норма прибыли сетей останется прежней, хотя из-за роста цен немного пострадает товарооборот. Возросшие же счета от производителей оплатит потребитель их товаров, и это та же сумма, которую он не сможет потратить на другие товары других поставщиков. Наряду с ними пострадают и производители-новички, закон им помешает при помощи более низких цен бросить вызов тем, чей товар уже на полке.
Как видно, луддизм и картелизация не лучшие решения для потребителей и производителей. Стратегический интерес производителей — в развитии, а не в подавлении торговых сетей. Но, как и многие стратегии, эта требует скорее выдержки, чем немедленных действий.
