Осень будет жаркой для алкогольной отрасли. До конца года Госдума должна рассмотреть и принять целый пакет законопроектов, направленных на ужесточение регулирования рынка. Корреспондент РБК daily Денис Пузырев побеседовал с автором нескольких алкогольных законопроектов депутатом Виктором Завгельским, который рассказал, почему у местных органов власти надо отобрать лицензирование розничных продаж алкоголя, что станет с пивом после того, как его приравняют к водке, что заставляет Минфин поддерживать производителей настоек боярышника и почему небольшим компаниям придется уйти с алкогольного рынка.
Третья смена
— Государство впервые возложило основную функцию по регулированию алкогольного рынка на профильную службу Росалкоголь. Как вы оцениваете первые итоги деятельности нового ведомства?
— До образования Росалкоголя объем контрафакта на отечественном рынке только по официальным данным составлял 50%. При этом данная статистика не учитывала алкоголь, который находился в нелегальном обороте и реализовывался в магазинах без учета в ЕГАИС. По нашим данным, реальная доля нелегального крепкого алкоголя на рынке составляла 65—68%. При создании Росалкогольрегулирования (в дальнейшем РАР) перед ведомством была поставлена конкретная задача: упорядочить рынок алкоголя путем жесткого государственного регулирования с применением абсолютно новых законодательных инициатив, изменения системы лицензирования, разработки современных технических регламентов.
С самого начала ведомство начало максимально жестко проверять отрасль. Один из примеров такого регулирования — увеличение числа исков в судах. РАР имеет более 200 исков как от производителей, так и от предприятий оптового звена, которым ведомство приостановило лицензию за контрафактную деятельность. И это естественно, потому что к тому моменту, когда РАР вошло на рынок, примерно две трети алкогольных компаний в той или иной степени торговали и производили контрафактную продукцию.
В Росалкоголе подобралась профессиональная, опытная команда — там есть люди и из Росспиртпрома, и из других предприятий алкогольной отрасли. Было очень важно, чтобы новое ведомство параллельно с наведением порядка не начало страдать известной болезнью коррупции. Понятно, что с первых месяцев работы туда стали стекаться большие предложения с крупными суммами для решения тех или иных вопросов. Пока, на мой взгляд, РАР удается осуществлять свою функцию по наведению порядка, при этом оставаться достаточно прозрачным ведомством. По самым скромным оценкам, количество контрафактной продукции на рынке снизилось до 35%, при этом, по моему мнению, реально контрафакта стало еще меньше.
— Однако при этом количество сообщений о задержании очередных партий левой водки не уменьшается.
— Есть еще часть предприятий, до которых не дошли проверки, но их мало. Есть еще факты работы предприятий алкогольной отрасли в третью смену, когда выпускается неучтенная продукция. Их найдут и заставят работать по закону. Но теперь появилась и другая, не менее серьезная проблема. За счет теневого алкогольного рынка кормилось очень много правоохранительных структур. И свой кусок хлеба они терять не хотят. Например, несмотря на то что у предприятия приостановлена лицензия, оно продолжает работать на абсолютно незаконных, уголовно наказуемых условиях. Не трудно догадаться, что подобный заводик пользуется добрым лояльным отношением каких-то правоохранительных структур. Правоохранительные органы, которые их раньше «крышевали», охраняют их и сегодня.
— Значит, надо сделать так, чтобы торговля не брала левую водку.
— Этим как раз и занимается Росалкогольрегулирование — приостанавливает лицензии не только у производителей контрафактной продукции, но и у оптового звена (основные иски в судах именно у оптовиков, которые считают себя «добросовестными приобретателями»). Люди из этого бизнеса осознали, что никакие отговорки, откуда у них контрафактная продукция, даже при наличии якобы легальных документов уже не действуют. И если они считают, что в чем-то правы, у них всегда есть возможность доказать свою правоту в суде.
Вот такими экономическими способами, с использованием имеющегося административного ресурса, сегодня мы можем принудить оптовое звено не покупать контрафактную продукцию исключительно из-за опасений за свое будущее. Оптовики поняли, что лучше иметь дело с легальными производителями спиртного. Я считаю, это является одним из главных достижений РАР с начала 2010 года.
— Недавно в подмосковном Дмитрове, буквально под боком у федерального центра, изъяли рекордную партию контрафактной водки. И в Росалкоголе затрудняются сказать, кому она принадлежит.
— Это лишь подтверждает то, что я вам рассказал о ситуации с правоохранительными органами. Действительно, главными производителями контрафакта на рынке всегда были южные республики и Московская область, где левой водки производилось примерно равное количество. Кстати, уже сегодня в Подмосковье остановлено довольно большое количество предприятий. Но надо понимать, что у государства нет достаточного количества сил, в том числе и в правоохранительных органах, для того чтобы справиться с таким явлением, как работа без лицензий. Предприятия лишаются лицензий на работу, но продолжают выпускать контрафакт. То же предприятие в Дмитрове, где была найдена эта партия водки, не имело права работать четыре месяца, но продукция оттуда шла.
То, что происходит с предприятиями после лишения их лицензии, находится уже вне компетенции Росалкоголя — это криминальная история, предприятия подпадают по такие статьи, как незаконное предпринимательство, мошенничество, и массу других статей УК. С преступными предприятиями, по моему мнению, эффективно бороться можно, создав серьезное, профессиональное подразделение МВД или серьезно усилив существующее. И вот когда будет остановлен криминал, тогда можно будет сказать, что борьба закончена.
Водка по 115 рублей
— Как вы оцениваете эффект от введения минимальной цены на крепкий алкоголь по всей товаропроводящей цепочке?
— Политика введения минимальных цен на крепкие алкогольные напитки в России себя полностью оправдала — даже самые гибкие ритейлеры не смогли закупать дешевую нелегальную продукцию в том числе из-за проблем с оформлением бухгалтерской документации. Другое дело, что нынешняя минимальная цена не отражает рыночных реалий. Когда предложение о введение минимальной цены на водку только прорабатывалось в Росалкоголе, я возражал против цены 89 руб. за бутылку 0,5 л. Даже на тот момент 89 руб.— это была настолько минимальная цена, что по ней могла продаваться лишь самая обычная бутылка водки без каких-либо добавок, с самой простенькой этикеткой. Любая продукция, сделанная чуть лучше, чуть дороже, уже физически не могла продаваться за 89 руб. с учетом наценки оптового и розничного звеньев. Очень надеюсь, что РАР в ближайшее время примет принципиальное решение об увеличении минимальной цены. По моим расчетам, она будет в диапазоне 105—115 руб. за пол-литра.
— На осенней сессии Госдумы ожидается рассмотрение целого пакета «алкогольных» законов. Какие из законодательных предложений имеют первостепенную важность для рынка?
— Введя новый закон об ответственности за работу без использования ЕГАИС, мы воздействуем на производителей и оптовое звено, для которых предусмотрена серьезная ответственность за выпуск и продажу товара, не внесенного в систему. Однако мы не смогли закольцевать эту схему, потому что ЕГАИС у нас не охвачена розница, это невозможно чисто физически.
Сейчас мы — я и ряд других депутатов — пробиваем законопроект о введении очень жесткой ответственности розницы за торговлю нелегальной продукцией. Предприятия, работающие без лицензий на официально закрытом заводе, сегодня где-то должны сбывать свою продукцию. Розница — это серьезная лазейка для сбыта контрафакта, и мы ее не прикроем, если жестко не обяжем розницу отвечать за ту продукцию, которую она принимает.
В нашем законопроекте предусмотрена как административная, так и уголовная ответственность розницы за торговлю контрафактом. В качестве административной меры будет предусмотрено лишение лицензии на торговлю алкоголем розничных предприятий — это для них самое страшное. Они сами станут проверять свою продукцию. Для того чтобы проверить на подлинность акцизные марки, существует специальный прибор стоимостью 1,5 тыс. руб. Проверка занимает пять секунд. При этом мы не будем их обязывать покупать эти приборы. Они ведь также не обязаны покупать приборы для проверки подлинности денег, но они есть у всех, даже у сельпо.
— Но ведь случаи приостановки лицензий у предприятий розничной торговли есть и сейчас…
— Это единичные случаи. По действующему закону приостановить алкогольную лицензию у предприятий розницы очень сложно. Лицензии сейчас выдаются не федеральными органами власти, а местными. Представьте ситуацию, когда в маленьком городке с населением 50 тыс. человек действует четыре магазинчика, с владельцами которых руководство города в хороших отношениях. Никогда они не станут у них приостанавливать лицензию, которую сами и выдали. Когда же эти лицензии будут выдаваться федеральными органами власти, что есть в наших законодательных предложениях, это станет важным элементом борьбы с нарушениями закона в розничной торговле. Жесткие меры к рознице просто необходимы, чтобы закольцевать всю схему борьбы с нелегалами и минимизировать контрафакт.
— Многие участники и эксперты рынка выражают недоумение по поводу вашей законодательной инициативы, обязывающей оптовиков иметь в собственности лицензированный склад площадью не менее 1 тыс. кв. м.
— В моем законопроекте говорится, что предприятие должно иметь в собственности склад площадью 1 тыс. кв. м после 1 января 2013 года. До этого склад такой площади допускается иметь в аренде. Так что буферный срок достаточно большой. 1 тыс. кв. м для предприятия, которое выпускает и торгует алкогольной продукцией и пивом, это ничто. Мы подводим их к собственности складов по причине того, что зачастую, когда у оптовиков образуются серьезные задолженности по налогам, оказывается, что активов у них ноль, взять у них государству нечего. У производителей в отличие от них всегда в качестве погашения задолженности можно забрать активы: оборудование или даже более серьезное имущество, например завод.
К тому же так мы хотим отсечь значительное количество мелких предприятий. Если оптовое предприятие имеет в своем портфеле меньше восьми-десяти брендов, то ему исходя из рыночных условий просто не выжить, если же у него больше брендов в портфеле, то даже 1 тыс. кв. м для него мало.
Немного другая ситуация с вином. Мы встречались с представителями винной отрасли, и скорее всего для них мы будем рассматривать вопрос об уменьшении обязательного метража. Для импортеров, которые привозят один-два наименования и у них они довольно долго продаются, 1 тыс. кв. м слишком много.
А что касается всего остального оптового звена, то ничего страшного в моем законопроекте нет. Я знаю уровень доходности среднего оптового предприятия на алкогольном рынке — они могут легко за два года построить себе склад нужного метража. При нормальной работе оптового предприятия это не более четырех месяцев честного белого заработка. Хотя дискуссия по данному проекту еще не закончена, и, возможно, мы снизим минимальный обязательный метраж, если получим от оптового звена убедительные экономические доводы и объяснения целесообразности такого снижения.
— Но ведь мелкие игроки на рынке вовсе не обязательно бутлегеры и злостные неплательщики налогов…
— При всех рыночных отношениях, за которые мы ратуем, я считаю, что для алкогольного рынка России нет никакой необходимости в наличии большого количества мелких игроков. Отрасль будет гораздо легче контролироваться, когда останутся только легальные и прозрачные производители. Очевидно, что их будет гораздо меньше.
Сейчас с помощью экономических и административных мер произошло укрупнение рынка, его частичная дифференциация, а часть предприятий просто не выжила. Так оно и должно быть. Не может быть в государстве 450 производителей алкоголя, не нужно их столько даже, к сожалению, такой пьющей стране, как Россия. Не нужно 150 спиртовых заводов, из которых три четверти работают на левом спирте. То же самое с оптовыми звеньями. И в данной отрасли укрупнение, кроме плюсов, ничего не приносит.
Пиво с боярышником
— Пивоваренная индустрия тоже ждет осенней сессии Госдумы. Пивовары не скрывают, что выступают резко против включения пива в «общеалкогольный» 171-ФЗ, хотя в последней редакции законопроекта им оставлены все действующие привилегии. Чего они боятся?
— Пивоваренная отрасль в России очень хорошо организована. Ею управляют западные корпорации, которые обладают огромными финансовыми средствами и опытом консолидированной работы на рынках по защите своих интересов. Они формируют совместные бюджеты, которые целенаправленно направляют на блокирование тех или иных вопросов. У меня было довольно много различных антипивных инициатив, но я столкнулся с тем, что большинство из них проблематично воплотить в жизнь, пока пивная отрасль не включена в «общеалкогольный» 171-ФЗ. И мы сумели в итоге подвести под эту инициативу правильную правовую базу.
Мы прекрасно понимаем, что не сможем с завтрашнего дня регулировать пиво как весь другой алкоголь, так как пиво в России производится в огромных объемах и невозможно одномоментно и быстро обеспечить все производство пива акцизными марками и специальным оборудованием. Главное сегодня — включить пиво в 171-ФЗ хотя бы с оговорками. Тем более что эту инициативу поддержал и президент России, она была одобрена на всех правительственных комиссиях.
Разумеется, пивную отрасль это не устраивает, они понимают, что в этом случае потеряют и рекламу, и неограниченное время продаж, исчезнут и обособленные места продаж, ларьки. Я не вижу в этом ничего страшного. Они уже шумели, что у них на 35—40% снизится производство после троекратного повышения акцизов, но в итоге ни на одну бутылку оно не упало, а государство получило огромную доходную часть бюджета.
— Ваше предложение об установлении единой ставки акциза для крепкого алкоголя и спиртосодержащих жидкостей не одобрило правительство с подачи Минфина. Почему ведомство Алексея Кудрина так печется о производителях суррогатов?
— На мой взгляд, мотивация Министерства финансов в лице каких-то конкретных людей объясняется лоббистскими усилиями со стороны производителей парфюмерной продукции. Отделить парфюмерную продукцию от спиртосодержащих жидкостей технически невозможно. Если бы это кому-то удалось, Минфин был бы только «за» — им нет особого дела до всех этих омывателей, растворителей и спиртовых настоек с отдушками.
Но так как это невозможно, а парфюмеры, наверное имеющие большой административный ресурс, не хотят платить лишние деньги, то и наши предложения о введении единого акциза не проходят. Но мы этот вопрос не оставим и будем продолжать настаивать на единой ставке, потому что наличие разницы в размере акциза — это почти легальная возможность для производителей нелегального алкоголя, которые оформляют свою продукцию как спиртосодержащие жидкости, полностью уходить от налогов. И, соответственно, это еще одна, если не самая действенная, схема производства контрафактной продукции.
— Производители вина после прихода Бориса Титова к руководству профильного союза говорят, что хотели бы изменить структуру потребления алкоголя в России, пересадив граждан с крепкого алкоголя на вино. Вы верите, что это возможно?
— Пересаживать русский народ на какой-то другой алкоголь достаточно бессмысленно. Алкоголь остается алкоголем, и не важно, выпиваете вы бутылку водки или две бутылки вина. В пору моей юности молодежь пила очень мало водки — чаще пили дешевые портвейны и вина, совсем некачественные, но с быстрым алкогольным эффектом, и народ с них спивался не меньше. Я не уверен, что пересаживать людей с водки на такие вина чем-то лучше, а более качественные вина и стоят значительно дороже.
Нормальные производители вина, которые есть и у нас в стране, должны рассчитывать на поддержку государства в виде госдотаций и других видов поддержки, но не в виде каких-то налоговых преференций, т.е. давать в условиях 171-ФЗ какие-то преференции вину по сравнению с другими спиртными напитками — это неправильно. В этом случае завтра преференций потребуют производители слабоалкогольных коктейлей, пива. Я считаю подобные попытки не очень правильными.
— Еще одной темой, волнующей участников рынка, являются методы работы госкомпании «Росспиртпром». Ритейлеры и оптовики жалуются, что госкомпания оказывает на них давление, едва ли не запугивает, требуя включить в ассортимент свою продукцию…
— Я думаю, что то, о чем говорят конкуренты «Росспиртпрома», действительно имеет место. Другое дело, что я сомневаюсь в том, что руководители «Росспиртпрома» дают распоряжения подчиненным действовать подобным образом. Это самодеятельность менеджеров, которые ради достижения результатов прибегают к подобным методам. Я беседовал на эту тему с руководителями РАР, и они подтвердили, что к ним поступают подобные сигналы. При этом они заверили, что в случае, если будут доказаны факты и всплывут такие методы в работе, реакция будет незамедлительной, в том числе с привлечением ресурсов антимонопольных служб.
Я не думаю, что можно найти и доказать какую-либо связь с тем, что какое-то предприятие не взяло продукцию «Росспиртпрома», а завтра его закрыли. Представители сетей, с которыми я общался, также сообщали о визитах людей из «Росспиртпрома», которые требовали поставить их продукцию на их условиях, но федеральные сети на такие предложения не реагируют и активно сигнализируют наверх.
В защиту топ-менеджеров «Росспиртпрома» хочу сказать, что я практически уверен, что подобное «запугивание» оптового звена исходит от обычных менеджеров, которые используют любые средства для выполнения поставленного перед ними плана. Все это, конечно, не очень красиво, но понять психологию продавца, перед которым стоит конкретная задача, вполне возможно. Я искренне хотел бы верить, что руководство крупного государственного предприятия не имеет к этому никакого отношения.
