Одним из крупнейших достижений послевоенной эпохи считается регулярное снижение розничных цен. Но при этом бюджет терял значительную часть поступлений от торговли. И в 1951 году правительственной комиссией во главе с А. И. Микояном был найден способ компенсации потерь. Естественно, за счет советского народа.
Пояснительная записка к проекту решения, подготовленному 9 мая 1951 года, гласила:
"Проектом предусматривается импорт товаров в 1951 году (с завозом части товаров в I квартале 1952 года) на общую сумму 677 млн рублей по импортной стоимости, что увеличит: рыночный фонд товаров на 11 573 млн руб. и доход государства от реализации их на внутреннем рынке на 9547 млн руб., который будет обращен на покрытие убытков от снижения розничных цен.
Проектом предусматривается также, что объем дополнительного импорта товаров, намеченного на 1951 год, будет сохранен и на 1952 год, в результате чего дополнительный доход государства, который будет обращен на покрытие убытков от снижения цен, составит за эти два года 16,8 млрд рублей (доход в сумме 2,3 млрд рублей от реализации на рынке части завозимых в 1952 году импортных товаров поступит в бюджет в 1953 году и поэтому не может быть использован для покрытия убытков от снижения цен в 1952 году)".
За счет чего же образовывался столь значительный доход? О товарах, завозимых из стран советской ориентации, в записке говорилось, что их импортная стоимость составляет 355 млн рублей, а стоимость по розничным ценам СССР — 5 млрд 238 млн, т. е. в среднем импортированные из братских стран товары продавались советским людям в 12,3 раза дороже, чем покупались государством. По расчетам комиссии, коэффициент доходности к импортной стоимости по промтоварам составлял 9,9, а по продовольствию — 17,7. На товары из капиталистических стран цены повышались в среднем в 16,1 раза.
По конкретным видам товаров разница была еще значительнее. Пряжа искусственного шелка из Италии повышалась в цене в 22,1 раза, французское штапельное волокно — в 49,5 раза, оберточная бумага для конфет — в 61,2 раза.
Завышение цен на товары, поступавшие непосредственно в розничную продажу, выглядело не менее впечатляющим. Самые ходовые удорожались в пять-восемь раз. Но были и товары-рекордсмены. В десять раз возрастали цены на остродефицитные наручные часы и велосипеды, а зарубежные лезвия для бритья — в 18 раз. Но самый большой вклад в бюджет должны были вносить модницы: чулки из Германии и Чехословакии дорожали в 10 раз, шелковые ткани из Франции — в 18,6 раза, а французский бархат — в 20. Не забывали и о курильщиках — табак повышался в цене в 22,5 раза.
Разница в цене на продукты в 10-12 раз была в проекте решения правительства абсолютной нормой. Но зарубежная сельдь при пересечении границы СССР повышалась в цене в 19 раз, чай из Индии — в 22,7, финики — в 28. Итальянские лимоны дорожали по пути к советским магазинам в 44,1 раза.
Некоторые предложения проекта отдавали особым цинизмом. Людям в глубинке элементарно не хватало хлеба, а в предложениях комиссии говорилось:
"Имеется в виду заключить товарообменную сделку на поставку нам из Египта 60 тыс. тонн риса в обмен примерно на 100 тыс. тонн советской пшеницы. Поскольку у нас розничная цена на рис высока по сравнению с ценой на пшеничную муку, импорт риса за счет вывоза пшеницы даст доход для бюджета примерно на 330 млн рублей больше, чем получил бы бюджет при реализации в Союзе 100 тыс. тонн пшеницы (мукой)".
Так что рука дающая государства не оскудевала. Поскольку в любой момент могла залезть в карман советских граждан.
