Проект закона о торговле не может эффективно регулировать работу отрасли. Более того, он противоречит Конституции, считают правительственные эксперты.
Большинство опрошенных Infox.ru продавцов и покупателей на одном из московских рынков уверены: кризис не кончился. Продавцы жалуются на отсутствие и низкую активность покупателей. Покупатели же озабочены высокими ценами на продукты и маленькими пенсиями. В целом все сетуют на нестабильность жизни и неуверенность в завтрашнем дне.
Проект закона «Об основах государственного регулирования торговой деятельности», принятый Госдумой в первом чтении 11 сентября, не согласуется с основными принципами права и Конституцией, а туманность формулировок оставляет простор для произвольных трактовок. К такому выводу пришли члены рабочей группы центра экспертизы законодательства Академии народного хозяйства при правительстве.
Вопросы у юристов вызывают уже первые статьи законопроекта. Во 2−й статье («Основные понятия») происходит смешение понятий, утверждают правительственные эксперты. Например, согласно формулировке в законопроекте розничная торговля является (наряду с оптовой торговлей) видом «предпринимательской деятельности, связанной с приобретением и продажей товаров, предназначенных для последующей продажи потребителям», но одновременно по содержанию полностью совпадает с ней, обращает внимание доктор права университета Эссекс в Лондоне Александр Верещагин.
Неясно также, включаются ли в сферу действия закона «хозяйствующие субъекты, осуществляющие поставку продовольственных товаров (поставщики)», которым законопроект противопоставляет «хозяйствующих субъектов, осуществляющих торговую деятельность (покупателей)». Если поставщики торговой деятельности не осуществляют, то тем самым они не подпадают под закон, поскольку согласно 1−й статье он регулирует именно торговую деятельность, отмечает юрист.
Кроме того, из определения торговой деятельности неясно, требуется ли для признания лица ее участником как приобретение, так и продажа товаров для их последующей продажи потребителям или же достаточно только продажи товаров. «В первом случае придется признать, что производители не осуществляют торговую деятельность, поэтому закон не должен на них распространяться. Во втором случае круг участников торговой деятельности оказывается чрезмерно широким», – комментирует Александр Верещагин.
В законопроекте нет определения продовольственного товара, что на практике может породить различные толкования, продолжает он. Согласно закону «О качестве и безопасности пищевых продуктов» продовольственные товары подразделяются на пищевые продукты (то есть употребляемые человеком в пищу) и иные продовольственные продукты. Таким образом, неясно, относятся ли законопроектом к разряду продовольственных такие товары, как продовольственное сырье и корма для животных.
Ограничения сроков оплаты за поставленную продукцию в 9−й статье законопроекта (отсрочка платежа должна примерно соответствовать срокам реализации соответствующих товаров, максимальные сроки — до 75 рабочих дней установлены для консервов, алкоголя и табака) ограничивают конкуренцию поставщиков. Те, кто ранее конкурировал с другими поставщиками за счет предоставления длительных отсрочек платежа или выплаты бонусов, лишаются своего конкурентного преимущества.
По словам старшего научного сотрудника Академии народного хозяйства Вадима Новикова, самая важная в законе 15−я статья. В ней описываются запреты на различные виды дискриминации со стороны магазинов, торговых сетей и поставщиков продовольственной продукции, а также на навязывание невыгодных условий договоров. «Например, согласно требованиям этой статьи устанавливаются запреты на ограничение круга поставщиков (то есть Coca-Сola не сможет договориться о запрете Pepsi в конкретных магазинах), – перечисляет Вадим Новиков, – на требования избыточной информационной прозрачности (то есть невозможно будет требовать от поставщика информации о ценах его поставок во все другие магазины), на возврат непроданных товаров (это может осложнить попадание на полки новых, инновационных и малознакомых потребителю товаров, то есть для торговой организации растет риск нереализации и соответственно убытка)».
Почти все новации 15−й статьи, по мнению эксперта, «ведут к ограничению свободы контрактов, способов конкуренции, фактически сводя конкуренцию между магазинами и поставщиками к исключительно ценовой и «брендовой».
Александру Верещагину в 15−й статье кажется «странным» и специальное указание на недопустимость нарушения «установленного нормативными правовыми актами порядка ценообразования», поскольку нормативные требования сами по себе означают недопустимость их нарушения.
Самой спорной статьей законопроекта Вадим Новиков считает 16−ю, которой предусматривается, что, достигнув определенной доли рынка (25% общего объема товаров в муниципальном районе или 1 млрд рублей суммарного товарооборота по России), торговые сети теряют право на дальнейшее развитие. «В сущности, под запретом оказывается сама возможность заключения договора покупки или аренды площадей, а не какие-либо его условия», – отмечает Александр Верещагин. Не факт, что приобретение новых торговых площадей в большинстве случаев имеет следствием ограничение конкуренции, считает он. Кроме того, в результате установления барьера возникает ситуация, когда одни имеют право на приобретение дополнительных площадей, а другие нет, что приводит к нарушению прав не только покупателей, но и продавцов площадей, чья возможность получить реальную цену за свое имущество значительно сужается, добавляет доктор права.
Есть в будущем законе лазейки и для участников торговли. Например, новый законопроект запрещает включать в договор поставки товаров условия об оказании магазином услуг по их продвижению и запрещает «обусловливание» (то есть навязывание) заключения договора поставки товаров заключением договора услуг по их продвижению. Этот запрет может быть легко обойден, поскольку неясно, что на практике должно считаться «обусловливанием», говорит Александр Верещагин. «В реальности договор оказания услуг будет существовать отдельно от договора поставки, а доказать факт обусловливания заключения одного договора другим будет непросто, – говорит он. – Таким образом, здесь возникает большой простор для произвольных трактовок и усмотрения правоприменителей».
Но главная претензия доктора Эссекского университета к законопроекту о торговле сводится к тому, что различные ограничения прав и запреты, встречающиеся в нем, ничем не обусловлены и не объяснены, что противоречит, по его мнению, Конституции.
55−я статья российской Конституции устанавливает, что права и свободы человека могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Если даже меры, ограничивающие конкуренцию, и способствуют достижению некоторых перечисленных целей, что весьма спорно, меры должны быть соразмерны целям, но этого нет, указывает эксперт.
В законопроекте утверждается, что «обеспечение единства экономического пространства» России будет достигнуто «путем установления обязательных требований к организации и осуществлению торговой деятельности» на ее территории, также напоминает он. Но, по его мнению, установление таких требований не является необходимым для достижения указанной цели. «Даже если единство экономического пространства действительно невозможно без введения определенных требований к торговле, обоснования требует суть этих требований», – настаивает юрист.
«Предлагаемые в законопроекте меры не достигают заявленных целей и существенно расходятся с конституционными принципами, поэтому в нынешнем виде этот законопроект не может служить эффективной основой для регулирования торговой деятельности», – резюмирует эксперт.
