Группа компаний «Связной» планирует провести частное размещение акций на $300 млн, главный претендент на покупку — бизнесмен Леонард Блаватник. Мотив сделки — нехватка денег для погашения кредитов, сообщили источники «Газеты.Ru». Основатель и крупнейший акционер группы компаний «Связной» Максим Ноготков в интервью «Газете.Ru» информацию о недостаточности средств категорически опроверг и рассказал о структуре предстоящей допэмиссии, использовании вырученных от продажи денег, отношениях с банками-кредиторами, мобильными операторами и государством.
— У вас возникли сомнения по поводу достоверности написанной «Газетой.Ru» заметки о мотивах допэмиссии. Расскажите, в чем, по вашему мнению, наша заметка не соответствует действительности?
— Неправда, что Сбербанк продает нас, потому что не может вернуть наши долги. У нас все в порядке (со Сбербанком), Сбербанк CIB не занимается нашей сделкой. У него нет мандата на эту сделку.
— Сделке по продаже допэмисси?
— Вообще никакими сделками по привлечению для нас капитала CIB не занимается.
— Но в Сбербанке-то обслуживаетесь?
— Сбербанк — один из банков, с которыми мы работаем. У нас есть кредитные отношения. Только что эти лимиты были увеличены. В апреле. У нас более чем хорошие отношения со Сбербанком. Нет ни одной проблемы.
— А лимиты увеличили через рефинансирование текущих долгов или в плюс к имеющимся кредитам?
— Мы погасили в этом году старые кредиты и взяли новые. Общий размер лимита на нас, включая гарантии, увеличился. У нас длинные кредиты везде. На холдинговом уровне нет ничего под погашение в этом и следующем году. На уровне розницы «Связного» подавляющая часть кредитов — двух-трехлетние. У нас нет проблем, про которые вы пишете.
— С другими банками тоже все в порядке?
— Можете им всем позвонить. Сбербанк, «Глобэкс», Московский кредитный банк, Промсвязьбанк — четыре ключевых.
— Официально о том, что проблем нет, сказали только в Промсвязьбанке и позже в Сбербанке.
— Банки не обязаны давать вам комментарии. Они же не могут раскрывать подобную информацию. Если они скажут размер задолженности группы «Связной» или еще какие-то подробности журналистам, то, наверное, попадут под уголовное преследование. Есть закон о банковской тайне.
— Ранее совет директоров банка «Связной» утвердил допэмиссию на 2,5 млрд, то есть ближе к $100 млн. Сейчас звучат цифры от $200 до $300 млн. Почему произошло увеличение?
— Мы цифру 200 в качестве допэмиссии Связного банка озвучивали неоднократно. При этом она может быть проведена в два этапа. Сейчас мы ведем переговоры по сделке общим размером $300 млн. Из них $200 млн — это увеличение капитала банка, а $100 млн — cash-out.
— Cash-out — это в ритейл?
— Нет, это не ритейл. Ему деньги не нужны. Деньги нужны на развитие банка и ряда наших новых проектов на уровне холдинга. В связи с новыми требованиями Центробанка с 1 июля для того, чтобы вести наш бизнес, нужно на 40% увеличивать капитал. Потому что возникает тема risk-weighted assets (взвешивание активов на капитал) по розничным кредитам. Нам это нужно для того, чтобы развиваться с той скоростью, с которой мы привыкли развиваться. Без этих денег мы планируем увеличиться на 20–30% по активам. Для того чтобы возобновить скорость нашего роста, нам и нужны деньги. С ними мы сможем удваиваться.
— С кем ведете переговоры?
— Общаемся с разными потенциальными партнерами. Блаватник один из таких партнеров. Не единственный.
— А еще кто? С операторами ведете переговоры?
— Не можем комментировать.
— Это будет один акционер или группа инвесторов?
— Может быть, группа.
— А сделка с Блаватником в какой стадии? Как скоро планируется подписание?
— Не могу комментировать. Могу подтвердить только факт проведения переговоров с ним.
— Среди будущих инвесторов могут появиться еще люди, получившие крупные суммы от продажи акций ТНК-BP?
— Не могу дальше комментировать. Имена возможных партнеров не комментируем.
— Какова структура сделки?
— Мы говорим об объединенной сделке «Связной» — Связной банк как единый холдинг. При этом самому «Связному» деньги не нужны. Он в обратную сторону выплачивает дивиденды. И выплатит их в том числе и в этом году. А банку нужны по тем причинам, которые я обозначил.
— Получается, что новый акционер станет владельцем пакета акций всего холдинга?
— Это холдинг, в который будет входить «Связной ритейл» и Связной банк. Две компании.
— Допэмиссию выпустит управляющая холдингом компания — голландская Svyaznoy N.V.?
— Нет, допэмиссию будет делать Связной банк. Вернее, так: и она (Svyaznoy N.V.), и «Связной банк». Svyaznoy N.V. будет продавать допэмиссию. А деньги, которые выручит, вложит в Связной банк.
— Будет ли банк выплачивать дивиденды новому акционеру?
— Мы делаем единую сделку для того, чтобы избежать лишней дискуссии относительно трансфертных взаимоотношений банка и «Связного». В банке в ближайшее время не планируем выплачивать дивиденды. Мы планируем банк развивать и увеличивать его бизнес. В наших планах лидировать на рынке использования пластиковых карт в России.
— То есть новый акционер будет вкладываться в банк, а дивиденды будет получать от группы?
— Он вкладывает в холдинговую компанию Svyaznoy N.V. Деньги уходят туда, а потом распределяются на увеличение капитала банка. Дивиденды ему выплачивает, конечно, в большей части ритейлер. Потому что в банке мы планируем все деньги сохранять и направлять на его развитие. Ритейлер уже занимает первую позицию в стране с 28-процентной долей на рынке мобильных телефонов, и мы не планируем в нем больших инвестиционных затрат. У банка есть еще кратный потенциал роста.
— Как на бизнес повлияет отказ «Вымпелкома» и «Мегафона» от сотрудничества со «Связным»?
— Там несколько моментов. Во-первых, это переговорный процесс. У нас были периоды в истории, когда мы три года не работали с «Мегафоном». У нас идут переговоры, и они пока не завершены. Мы находимся в постоянной дискуссии с операторами. Нельзя сказать, что это принятое решение. В целом мы от операторов зависим в несколько раз меньше, чем три года назад. Если брать, например, и «Мегафон», и «Билайн» вместе, то меньше 5% от нашей gross margin зависит от них. По нашим оценкам, EBITDA на уровне ритейла в пределах 10% зависит от того, работаем мы с этими операторами или нет. В большинстве регионов, кроме Москвы, порядка пяти операторов. Другие операторы платят нам значительно больше денег, чем «Мегафон» и «Билайн». В целом на финансовых и страховых услугах мы зарабатываем в несколько раз больше, чем на всех сотовых операторах. Мы давно как бизнес отличаемся от того, что было три года назад.
— А отдельно по ритейлеру какая зависимость?
— Это и были цифры по ритейлу. Если включить сюда банк, со следующего года доля операторов в совокупной чистой прибыли упадет еще вдвое.
— По банку после появления предписания ЦБ рост практически остановился. В I квартале 2013 года рост портфеля был нулевым. Как будете развиваться дальше?
— За время нашей работы с нами стали работать около 2 миллионов клиентов. В среднем по миллиону в год. И мы по-прежнему способны подключать такое количество клиентов. Чтобы делать тот же самый бизнес и при этом соответствовать требованиям ЦБ, нам просто нужно больше денег в капитал. В начале марта мы изменили свой основной продукт. Карта осталась универсальной, с бесплатным снятием собственных средств в банкоматах любых банков и с возвратом 1% от всех покупок на счет, только мы перестали платить процент на остаток. Мы их успешно выдаем.
— Спрос-то был на продукт, который предлагал хорошие условия по остаткам на счетах. А теперь этого нет.
— В гораздо большей степени мы зарабатываем деньги на кредитных остатках. Когда мы планировали удваиваться ежегодно, у нас был сбалансирован объем активов и пассивов. В этом году ЦБ намеренно снизил возможность по приросту активов. И для нас в том числе. Так что нам банально нужно меньше денег от людей. Поэтому мы эти условия сознательно ухудшили. Чтобы размещать эти деньги в розничные активы, нам нужно увеличивать капитал. Мы этим вопросом последние несколько месяцев и занимаемся.
— Вы говорили еще летом, что мандат на проведение допэмиссии находится у Deutsche Bank и «Райффайзена». Они остаются организаторами?
— У них был мандат на немного другую сделку, которая не включала в свой периметр банк. Только ритейлер. В какой-то момент мы полностью изменили формат этой сделки. Сейчас ведем переговоры без привлечения инвестиционных банков.
— С чем был связан ваш выход из совета директоров банка?
— У нас появился новый человек (Сергей Сулимов), которого я видел в этой должности. Он 7 лет проработал в McKinsey, специализируется на банках и должен был помочь мне в развитии стратегии. Мне нужно было освободить эту позицию для него. Сегодня он продолжает работать в группе и совете директоров банка, но занимает должность заместителя председателя совета директоров. В декабре 2012 года я снова стал председателем совета директоров. Вернулся на эту позицию по просьбе Центрального банка. Им комфортнее видеть акционеров в качестве председателей совета директоров банка.
— У банка заметен серьезный рост резервов. Около 76% по МСФО за 2012 год. Видите риски в ухудшении состояния заемщиков?
— Смотрите резервы относительно роста портфеля. В прошлом году он был почти трехкратным. Надо смотреть относительно роста бизнеса, а не в абсолюте. Прошлый год мы закончили в плюсе. В этом году финансовые результаты именно банковской части мы ожидаем лучше прошлого года. Маржа от финансовой деятельности между «Связным» и банком будет где-то на миллиард рублей лучше.
— Как вам кажется, для чего люди распространяют ложную, с вашей точки зрения, информацию?
— Я думаю, это свойство людей демонстрировать свою значимость. Когда об информации знают больше двух людей, она распространяется.
— Это происки конкурентов?
— Мне сложно сказать, я не знаю, с кем именно вы общались. Могу рассказать пример, когда у нас была война с «Евросетью». Люди сознательно распространяли фальшивую информацию о нашем банкротстве, рассылая ее по всем арендодателям страны. Это можно делать напрямую от своего имени, можно через второе-третье лицо. Два года назад эти методы были против нас использованы. Не исключаю, что они могут быть использованы против нас сейчас. Или это может быть личным мнением человека, который слышал звон, но не знает, где он.
— Какие могут преследовать цели — сорвать сделку?
— Я не люблю гадать. И обвинять других людей в чем-то негативном. Я считаю, что ваши источники знают какие-то кусочки картины, где-то что-то слышали, но реальность не представляют. Просто много недостоверной информации, из которой собирается что-то, не соответствующее действительности. И при этом несет для нас угрозу и негатив.
— Сколько у вас заложено долей в банках по кредитам? Какая у вас кредитная нагрузка?
— Мы это раскрывать, пожалуй, не будем. Могу только сказать, что у нас нет необходимости продавать что-то за долги. И нет никаких нарушений ковенант.
— А угроза нарушения ковенант существует?
— У нас есть значительные избыточные кредитные лимиты, которые мы не используем. Нет угроз нарушения ковенант.
— Вы по-прежнему крупнейший акционер группы «Связной»?
— Да. Я контролирующий крупнейший акционер.
— Сколько ваша точная доля, можете сказать?
— Контролирующий — это выше 51 процента.
— А поточнее?
— Существенно выше 51 процента. И в «Связном», и в Связном банке.
— В начале прошлого лета была информация о том, что вы владеете около 90% группы. Что-то могло измениться?
— Мы делали какое-то количество сделок. В частности, с «Глобэксом». Поэтому какие-то движения акций происходили. Но в общей сложности контрольный пакет и в «Связном», и в Связном банке принадлежит мне.
— Что касается «Глобэкса»: эти 5% были изначально в залоге, а потом оказались в собственности. Не смогли рассчитаться по кредиту?
— Это была суть самой сделки, в которой эти акции были использованы таким образом. У нас не было никаких проблем с «Глобэксом».
— То есть это была практически покупка доли?
— Не могу раскрыть детали сделки. Могу сказать, что мы счастливы друг с другом. Никаких проблем, связанных с реструктуризацией, не было. Это было новое событие в истории наших взаимоотношений с банком «Глобэкс».
— А почему именно он?
— Мы с разными банками разговариваем. «Глобэкс», наверное, имел амбиции и деньги ВЭБа, чтобы развивать корпоративный бизнес. Также у нас уже были взаимоотношения и опыт работы. Мы этим и воспользовались.
— Это же непрофильный актив для него?
— Почему? Когда банки покупают до 20% доли в компаниях, для них это вполне понятная инвестиция, которая с точки зрения нагрузки на капитал считается так же, как и кредит. В принципе, банки могут легко в такие инструменты инвестировать.
— То есть, это инвестиция с планами по дальнейшему выходу из капитала?
— Конечно. Они временные инвесторы.
— За «Евросетью» стоят люди со связями на высоком уровне. Тяжело ли самому развивать такой бизнес? Не ищете ли поддержки во властных структурах?
— Мы не ищем этой поддержки. Наш бизнес исторически не был связан с государством. Мы привыкли опираться на свои силы. Нам нужно только, чтобы государство не позволяло создавать картели в области мобильной связи. Это все, что нам нужно. Пока оно средне справляется со своей задачей.
— Какая разница, есть картели или нет? У вас же всего 10% на операторов приходится?
— 10% тоже деньги.
