Во время кризиса многие фирмы, как это ни печально, ожидает банкротство. Зато в наше время должники, неспособные расплатиться с кредиторами, не попадают к ним в рабство, как в Древней Греции. И им не грозит смертная казнь, как в Древнем Риме. Более того, даже тюрьма им не гарантирована — в отличие от средневековой Европы. Все довольно гуманно: законы большинства стран защищают интересы должников, оказавшихся без денег, дают им время для реорганизации бизнеса и поиска нужных средств. А также массу возможностей для махинаций.
Одно преднамеренное банкротство и 1531 вынужденное
В Великобритании, как, впрочем, и во всем мире, тема банкротства была актуальной на протяжении веков. Британцы отличались лишь тем, что уделяли ей довольно много внимания в литературе и законотворчестве. О разоренных компаниях, например, много говорилось в самых популярных романах XIX века — тут можно упомянуть "Ярмарку тщеславия" Уильяма Теккерея, "Шерли" Шарлотты Бронте, "Крошку Доррит" Чарлза Диккенса.
Законодатели, правда, намного опередили литераторов — еще в средневековые времена в Англии действовали законы, которые регулировали отношения должников и кредиторов в случае банкротства. Впрочем, они работали в пользу только одной стороны: указывали, как делить кредиторам имущество тех, кто не в состоянии вернуть занятые средства.
Интересы должников стали защищаться только с 1705 года, когда британский парламент принял довольно прогрессивный для того времени закон о банкротстве. Те, на кого он распространялся (как правило, торговцы и другие предприниматели), могли при разорении попросить у кредиторов дополнительное время на реорганизацию бизнеса и постепенный возврат долгов. Однако при обнаружении махинаций со стороны должников им грозила смертная казнь.
На компании подобные привилегии распространились в 1844 году, но вместо улучшения бизнес-климата в Великобритании послабление фирмам-банкротам вызвало волну преднамеренных разорений, и так продолжалось несколько десятилетий. Самое знаменитое из них — крах шотландского Банка Глазго.
К 1878 году этот банк был одним из самых крупных в Великобритании. В его сеть входили 133 отделения, количество акционеров достигало 1800, а на счетах находилось 8 млн (эквивалентно нынешним 500 млн) — огромная сумма по тем временам. Однако в какой-то момент хранилища банка оказались пустыми, и выяснилось, что он задолжал другим финансовым учреждениям и своим клиентам около 5,8 млн.
Проведенное после банкротства расследование показало, что менеджер банка Роберт Стронак, а также директора Льюис Поттер, Джон Стюарт, Роберт Сэлмонд в течение трех лет переводили на счета своих родственников в других банках миллионы фунтов. Чтобы отвести подозрения, они фальсифицировали балансовые отчеты. На июнь 1878 года в банковских документах не были учтены выданные средства на сумму 3,5 млн. Также там не указывались долги на 1,4 млн. Примерно 1,3 млн хранилось в банке только на бумаге, в действительности этих денег на счетах не было, как и загадочного резервного фонда в 450 тыс.
В суде бухгалтер банка признался, что Роберт Стронак и Льюис Поттер впервые заставили его подделать отчеты в 1876 году. Другие члены правления банка заявили, что не знали о махинациях, но, судя по их показаниям, они как минимум смотрели на нарушения сквозь пальцы. Роберт Сэлмонд, к примеру, так описал свою роль: "Мое присутствие на проверке отчетных документов было простой формальностью, не более. Менеджер прекрасно понимал, что я в них не заглядывал, как и все остальные директора. Мы полностью доверяли его утверждениям".
Благодаря согласованным действиям руководства банка мошенничество на протяжении трех лет приносило богатые плоды. Между тем акционеры были уверены, что их благосостоянию ничто не угрожает, и не задумывались о том, что все они несут ответственность по обязательствам Банка Глазго. Стоимость ценных бумаг банка постоянно росла, и на момент банкротства за акцию номиналом 100 давали как минимум 236. Правда, не все инвесторы знали, что этот рост поддерживается искусственно: банк сам скупал свои ценные бумаги, обеспечивая видимость высокого спроса.
Но долго так продолжаться не могло, и осенью 1878 года Банк Глазго объявил о банкротстве. Тщательное расследование его деятельности дало достаточно оснований для признания всех директоров банка виновными в мошенничестве. Стронак и Поттер получили по полтора года тюрьмы, сотрудники, признанные их сообщниками,— срок в два раза меньше.
Многие сочли наказание слишком мягким, особенно учитывая последствия для клиентов и совладельцев кредитного учреждения. Из 1800 акционеров, чья финансовая ответственность не была ничем ограничена, 600 оказались разорены: они не смогли предоставить вкладчикам и кредиторам 500 на каждую свою акцию, как того требовал суд. И только 269 человек нашли средства, чтобы выполнить дальнейшее предписание суда — выплатить 2250 на каждую акцию. Как писала газета The Edinburgh Courant 22 октября, "этот день запомнится тысячам жителей Шотландии как самый мрачный и печальный день в их жизни, поскольку вместе с ним в счастливые семьи почти каждого города или деревни пришли разорение и безысходное отчаяние".
После истории с Банком Глазго в Великобритании начали тщательнее отбирать банковский персонал. В 1879 году в стране появился Институт банкиров, который готовил профессионалов в этой сфере и выдавал им сертификаты об образовании. К концу XIX века обучение в нем проходили 4 тыс. человек. Все они получали достаточно знаний для ведения банковского бизнеса, но, разумеется, не каждый выпускник института был достаточно честен, чтобы не применять эти знания для разработки новых афер.
Мозговой центр в 250 кг
Со временем количество мошенников, пытавшихся извлекать материальную выгоду из законов о банкротстве, не уменьшалось. Наоборот, зарабатывать на разорении стало гораздо проще, поскольку в XX веке почти повсеместно начали действовать законы, защищавшие обанкротившихся граждан и несостоятельные компании. Ситуация усугублялась тем, что в армии мошенников оказывалось довольно много неординарных личностей. Одним из преступников, надолго привлекших внимание властей и прессы, был американец, житель Филадельфии Силван Сколник. В 1964 году он выступал в суде в роли свидетеля по делу против фирмы M. Stein & Company, которая принадлежала его тестю. Однако спустя семь месяцев после начала разбирательства Сколник из свидетеля превратился в обвиняемого.
Прокуратура утверждала, что в 1959 году M. Stein & Company приобретала товары на деньги, взятые в кредит. Скупалось все, что попадалось под руку: велосипеды, радиоприемники, даже печенье. Затем все это распродавалось по демпинговым ценам, а выручка утекала в неизвестном направлении. Когда же кредиторы всерьез забеспокоились, учредители M. Stein & Company объявили ее банкротом, чтобы не выплачивать долги. Следствие сочло, что Силван Сколник был одним из организаторов схемы, которая, по данным властей Филадельфии, позволила ему заработать более $600 тыс. (сейчас это было бы примерно $4,5 млн). Как показало расследование, Сколник был связан еще как минимум с 16 компаниями, и все они действовали одинаково.
Силван Сколник пытался отложить судебный процесс, ссылаясь на то, что его организм может не выдержать такой большой нагрузки. Сколник весил более 250 кг и утверждал, что у него слабое сердце. Он просил у суда время на то, чтобы сбросить вес, и однажды принес на заседание свою электрокардиограмму. Суд тем не менее начался, и Силван Сколник объявил, что признает свою вину.
В октябре 1966 года его приговорили к пятилетнему тюремному сроку в американской федеральной тюрьме Льюисбург. Тучному Сколнику пришлось спать на двух сдвинутых кроватях. Его кормили девять раз в день. Газеты Филадельфии рассказывали, что Сколника специально поместили в камеру на первом этаже, потому что он с трудом поднимался по лестнице. А для его тюремного одеяния понадобилось в три раза больше ткани против обычного.
Силван Сколник был не только самым крупным заключенным в тюрьме Льюисбург, но и самым полезным. Большую часть своего срока он провел в беседах с агентами ФБР и окружным прокурором (возможно, его сотрудничество с властями было условием относительно небольшого срока заключения). И рассказал им многое о криминальном мире Филадельфии. К примеру, о том, что директором одного из предприятий, работавших по схеме преднамеренного банкротства, был журналист издания Philadelphia Magazine Гари Карафин. Эта новость удивила всех. За долгие годы, которые он провел в этом журнале, Карафин заработал репутацию пламенного борца с коррупцией и мошенничеством. У него были связи в прокуратуре, поэтому он мог часами изучать хранившиеся там документы, проводя свои расследования. Непонятно как, но в какой-то момент Силван Сколник привлек его к своей деятельности. Они стали близкими друзьями, и Карафин даже поставил свою подпись в заявлении Сколника на разрешение покупать оружие, поручившись таким образом за его психическое здоровье. Сотрудничая с мошенником, Гари Карафин получал хорошую прибавку к своей зарплате в Philadelphia Magazine. Там ему платили $11 тыс. в год, но при этом у него было два автомобиля Buick и он жил в доме за $45 тыс. Еще $20 тыс. Гари Карафин потратил на мебель, оставив немного на отдых в Европе и Пуэрто-Рико.
Успешно ведя бизнес на мошеннических банкротствах, Сколник и Карафин параллельно выбивали деньги из других фиктивных банкротов. В то время в Филадельфии вовсю практиковалась схема, когда фирмы-однодневки предлагали ремонт квартир и домов. Обычно владельцы таких фирм заключали от имени заказчика договор с банком о предоставлении кредита на оплату их услуг и материалов. Затем они быстро и, как правило, недобросовестно, с грошовыми затратами выполняли всю работу. Естественно, недовольные ремонтом клиенты отказывались от выплаты денег банку и пытались обвинить компанию-исполнителя в мошенничестве. Но к тому моменту компании уже не существовало, а незадачливых владельцев жилья брали в оборот коллекторы.
Схема заработка Сколника и Карафина в данном случае не отличалась оригинальностью (фактически это был банальный шантаж) и работала безотказно. Силван Сколник узнавал о тех, кто причастен к функционированию подобных фирм-однодневок, а Гари Карафин входил с ними в контакт и обещал не упоминать их в своих статьях — всего за $5 тыс., которые партнеры делили между собой.
Однако не все мошенничества Силвана Сколника давали столь же приятный для него результат. Так, в 1965 году он организовал поджог зданий, принадлежащих строительной компании Regency Buiders. Сколник владел пакетом ее акций и занимал пост директора по развитию предприятия. Возможно, он хотел уничтожить документы кампании, чтобы затем обанкротить и захватить ее. Однако вместе с документами сгорели семь зданий Regency Buiders, и она стала банкротом вполне реальным. Деньги за организацию пожара получил человек по имени Сидней Брукс, которого журналисты позже иронично прозвали "мастерским грабителем".
Также Силван Сколник рассказал ФБР, что Брукс провалил еще одну его мошенническую операцию. Сколник положил в сейфовую ячейку одного из банков $100 тыс., после чего Сидней Брукс должен был совершить налет на банк и вынести эти деньги. А Силван Сколник — обвинить его руководство в плохой организации охраны и добиться возмещения ущерба. Однако операция была продумана не слишком тщательно и еще хуже проведена — Сидней Брукс и его коллеги, участвовавшие в налете, попали в руки полиции.
$1,2 млрд на одного банкира и одного архиепископа
Любители странных банкротств нередко платят за свои неудачи не только свободой, но и жизнью. В начале 1980-х годов вся Италия наблюдала за крушением одного из самых сильных банков в стране — Banco Ambrosiano, названного так в честь святого Амвросия Медиоланского, жившего в IV веке. Основанный в 1896 году, этот банк был с самого начала связан с католической церковью. Главной задачей Banco Ambrosiano стало обслуживание благотворительных и религиозных организаций, и его даже начали называть банком священников. Любой желающий приобрести акции Banco Ambrosiano должен был предъявить свидетельство о католическом крещении.
На протяжении десятилетий Banco Ambrosiano был полузакрытым и довольно консервативным учреждением, работавшим исключительно на территории Италии. Однако в 1971 году его возглавил Роберто Кальви, который захотел превратить Banco Ambrosiano в банк международного уровня. Для начала он создал холдинговую компанию в Люксембурге — Banco Ambrosiano Holding, с помощью которой открывал банки в Швейцарии, Перу и Никарагуа, а также компании в Панаме, Люксембурге и Лихтенштейне. Многие из них, правда, существовали только на бумаге, но большего и не требовалось. Роберто Кальви они были нужны только для того, чтобы отмыть деньги.
В тот же год Кальви познакомился с архиепископом Полом Марцинкусом, который возглавлял так называемый Институт религиозных дел, или попросту банк Ватикана. Эти два человека надолго стали друзьями и партнерами по бизнесу. Судя по всему, Марцинкус согласился помогать Кальви в переводе денег на счета неизвестных компаний. По крайней мере, его имя значилось в списке директоров Ambrosiano Overseas — дочернего предприятия Banco Ambrosiano, которое находилось на Багамах и занималось международными платежами. Один из организаторов схемы позже признался: "Мы использовали имя Марцинкуса во многих сделках. Я сразу предупредил его, что это намного упростит получение денег".
Архиепископ Пол Марцинкус был фигурой, выделявшейся на общем фоне католического духовенства. Он был родом из американского городка Сисеро, штат Иллинойс. В Ватикан он попал в 1952 году, когда ему было уже 30 лет. Он как раз закончил изучение канонического права в Папском григорианском университете, и для него нашлось место в секретариате Ватикана. Там этого высокого, ростом без малого два метра, священника заметил и приблизил к себе архиепископ Джованни Баттиста Монтини — сделал его, по сути, своим охранником. Став в 1963 году папой римским Павлом VI, Монтини назначил Пола Марцинкуса организатором своих зарубежных поездок. Во время одной из них Марцинкус спас ему жизнь, защитив от переодетого в священника боливийца, который собирался ударить папу римского ножом. С тех пор он стал одной из наиболее авторитетных фигур в Ватикане. В 1969 году ему поручили управление упомянутым Институтом религиозных дел, что позволило ему контролировать все финансы католической церкви.
Банк Ватикана не так уж и велик, насколько можно судить по неофициальным данным о его капитале. Достоверных оценок практически нет. Тем не менее известно, что в 1970-е годы он имел возможность оперировать суммой около $1,5 млрд — часть этих средств была потрачена на покупку долей в Banco Ambrosiano, Ambrosiano Overseas и Banco Ambrosiano Holding.
Роберто Кальви и Пол Марцинкус вряд ли изначально думали о преднамеренном банкротстве. Скорее речь шла о получении крупной доли в Banco Ambrosiano и установлении полного контроля над ним. Для этого банк Ватикана помогал Кальви брать кредиты у других финансовых учреждений, в том числе у разных отделений Banco Ambrosiano в Латинской Америке, ручаясь за его кредитоспособность. При этом Марцинкус получал повышенные ставки для своих счетов в Banco Ambrosiano.
К началу 1980-х годов Кальви при поддержке Марцинкуса собрал около $1,2 млрд, которые использовал для покупки акций Banco Ambrosiano. Кроме него, в банке никто не знал о том, куда уходят эти деньги: все платежи проводились под видом займов зарубежным корпорациям. Но внезапно схема начала рушиться.
В 1982 году Пол Марцинкус отказался ручаться за Роберто Кальви перед его кредиторами. Кроме того, действия Кальви привлекли внимание Центрального банка Италии, который начал выяснять ситуацию с многомиллионными займами. Из-за того, что они так и не были возвращены, Banco Ambrosiano потерял весьма значительные средства, а освещение этой истории в прессе лишило его многих клиентов. В том же 1982 году Banco Ambrosiano объявил о своем банкротстве. Причем многие в Италии, включая очень влиятельных лиц, сочли это банкротство преднамеренным. Роберто Кальви был связан с влиятельной масонской ложей Propaganda Due (известной также как P2), членами которой являлись самые влиятельные люди страны. Его также обвиняли в особых отношениях с мафией. По неподтвержденным данным, Роберто Кальви распоряжался деньгами и тех и других, а затем не смог или не захотел их вернуть.
В этих условиях Роберто Кальви ничего не оставалось, кроме как исчезнуть. По фиктивным документам он вылетел в Лондон. А вскоре его нашли повешенным под мостом Блэкфрайер. В его карманах находилось $12 тыс. в разной валюте, а также 6 кг кирпичей.
До сих пор остается неизвестным, кто мог убить Роберто Кальви. Возможно, свет на это могли бы пролить показания Пола Марцинкуса, но его так и не удалось привлечь к ответственности за крах Banco Ambrosiano. Власти Ватикана заявили о его иммунитете перед лицом итальянского правосудия, поэтому секреты Марцинкуса так и остались с ним вплоть до его смерти в феврале 2006 года. Несмотря на то что банк Ватикана не признал своей причастности к банкротству Banco Ambrosiano, он выплатил $240 млн пострадавшим вкладчикам, но представил это лишь как жест доброй воли. "Как католик, я выступаю против этой странной, скрытной, окруженной скандалами администрации,— заявил тогда Бениамино Андреатта, министр финансов Италии.— То, что духовенство напрямую руководит финансовым учреждением,— это просто глупо". В 1989 году власти Ватикана были вынуждены снять Марцинкуса с должности главы банка Ватикана. На его место пришел профессиональный экономист Анджело Калоя, который, впрочем, не уберег банк от вовлечения в новые скандалы.
Шесть лет в роли собственной матери
До сего дня банкротство остается одним из наиболее популярных способов избежать выплаты долгов. Однако велика и доля мошеннических комбинаций, которые заканчиваются провалом. К примеру, Питера Поклингтона, бывшего владельца знаменитой канадской хоккейной команды Edmonton Oilers, подвела чрезмерная скупость.
В марте нынешнего года прокуратура штата Калифорния, где он теперь живет, начала расследование, связанное с подозрением Поклингтона в мошенничестве при банкротстве. В обвинении сказано, что в августе 2008 года Поклингтон предоставил неверные сведения о своих доходах и имуществе, когда подал заявление о несостоятельности. В нем он указал, что должен своим кредиторам, важнейшим из которых является администрация канадской провинции Альберта, более $19 млн. Всю же свою собственность он оценил всего в $2,9 тыс., в том числе в $300 — одежду и обувь.
Но представители обвинения не поверили в то, что у бывшего миллионера не осталось совсем ничего от его прежнего богатства, и решили это проверить. В результате обыска квартиры Поклингтона нашли 250 ценных вещей, в частности дизайнерские одежду, обувь и аксессуары. К тому же Поклингтон не задекларировал свою коллекцию произведений искусства, в которую вошли резные работы инуитов (эскимосов), скульптурные изображения Будды и десять оригинальных плакатов Энди Уорхола.
Кроме того, по данным прокуратуры, Питер Поклингтон намеренно не стал раскрывать сведения о своих счетах в Palm Desert National Bank. За семь месяцев до того, как объявить себя банкротом, он перечислил $50 тыс. с них компании Dempsey Investment, совладельцем которой, как считает обвинение, он является. Поклингтона также подозревают в сокрытии счетов в банке на Багамах. И теперь прокуратуре предстоит выяснить, какими средствами действительно владел Поклингтон. В случае признания его виновным в сокрытии имущества канадцу грозит десятилетний тюремный срок.
Но на мошенническое банкротство идут не только миллионеры, но и представители куда менее обеспеченных слоев населения. Ведь им в случае признания финансовой несостоятельности государство начинает оказывать помощь, выплачивает средства на оплату жилья и пропитание. В результате финансово несостоятельные, но не утратившие предприимчивости американцы пытаются получить эту помощь несколько раз, благо в разных штатах действуют разные законы.
Есть, правда, другая схема — оформление несостоятельности в одном штате, но на разные имена. Недавно в американской прессе появились сообщения о жителе Нью-Йорка Томасе Паркине, который частенько брал крупные кредиты, не имея особого желания их возвращать. Однако у него были связи, позволявшие ему без особого труда получать поддельные карточки социального страхования и другие документы. С их помощью он и пытался добиться статуса банкрота множество раз. В марте 1999 года он, к примеру, подал заявление о несостоятельности под именем Том Паркин, а когда ему отказали, попробовал еще раз, написав свое имя по-другому: Томас Паркин. Получив вновь отказ, он приобрел фиктивную карточку социального страхования и в сентябре 2001 года опять использовал свое настоящее имя. Но и здесь успеха не снискал. В следующие годы Томас Паркин подавал заявления как Томас Прусик (девичья фамилия его матери), затем как Томас Паркин-старший (то есть как его отец), потом использовал имя брата, Ричарда Паркина. Но удача ему не улыбалась, и кредиторы по-прежнему его разыскивали.
Когда мать Паркина Ирен Прусик передала ему в собственность свою квартиру, он заложил ее и оформил ипотечный кредит на сумму $200 тыс. Выплатить его он не смог, и поэтому вскоре квартиру у него отняли, и позже ее приобрел на аукционе некто Самир Чопра. Томас Паркин в очередной раз оказался на грани финансовой катастрофы. Жизнь Паркина резко изменилась в 2003 году, когда умерла его мать. Он оформил поддельное свидетельство о ее смерти, где указал неверные имя и номер счета социального страхования. А затем забрал ее одежду, купил в супермаркете парик, лак для ногтей и большие темные очки — в общем, все необходимое для того, чтобы выдавать себя за собственную мать.
С помощью этого реквизита он на протяжении шести лет получал ее пенсию — в сумме вышло более $50 тыс. А еще Паркин наконец осуществил то, чего так долго добивался. Под видом немощной старушки он успешно подал заявление о банкротстве, что позволило ему получить еще более $65 тыс. в виде субсидий — эти деньги были потрачены на аренду новой квартиры.
Однако главной целью Томаса Паркина было отсудить квартиру своей матери, которую он потерял, не сумев вернуть долг по ипотечному кредиту. В 2003 году Паркин от имени Ирен Прусик подал иск в суд против ее сына, то есть против самого себя. Поддельная Ирен Прусик утверждала, что Томас использовал фиктивные документы при оформлении сделки по передаче квартиры в его собственность, поэтому сделку следует признать незаконной. Таким образом, Паркин планировал отнять квартиру у Самира Чопры, и тому в течение шести лет пришлось отстаивать свои права на недвижимость. В какой-то момент Чопра обратился в прокуратуру с требованием расследовать деятельность Томаса Паркина и его матери, о смерти которой он не знал. Самир Чопра утверждал, что они вместе использовали поддельные документы и в судебном процессе, и в заявлениях о банкротстве.
Когда следователи решили это проверить, то захотели встретиться с Ирен Прусик лично. Чтобы не давать поводов для лишних подозрений, Томас Паркин согласился. Он как следует подготовился к беседе: надел солнцезащитные очки, парик, платье, а еще маску-респиратор, пытаясь исказить свой голос. Но сотрудники полиции тем не менее сразу догадались, что под видом пожилой женщины скрывается средних лет мужчина. Теперь против Паркина выдвинуты обвинения в 47 случаях нарушения закона, что может вылиться для него в 25 лет тюрьмы. Окружной прокурор Чарльз Хайнс в связи с этим делом заметил: "Марк Твен считал реальность гораздо более странной, чем выдумка, и этот случай — превосходное тому подтверждение".
