Бренд со знаменитым перчиком, бизнес стоимостью более $300 млн. У акционеров Nemiroff было все, о чем может мечтать предприниматель. Они умудрились это потерять и теперь гадают — почему: то ли характерами не сошлись, то ли консультанты попутали.
Почти два года продолжаются суды между акционерами компании Nemiroff. Флагмана украинской водочной индустрии разодрали на части: владельцы контрольного пакета — бизнесмены Грибов и Кипиш — завладели активами в России, семья основателя бизнеса Степана Глуся — активами на Украине. Стороны подают иски друг на друга в России, Украине, на Кипре, в Лондоне и Лихтенштейне, пытаясь перерегистрировать на себя торговые марки и доказать факты хищений. Алла Глусь, жена основателя, в запале подала в суд на сына Александра, который еще недавно руководил торговым домом в Москве, не за тем, конечно, чтобы засадить в тюрьму наследника, но чтобы вернуть семье контроль над главным финансовым центром холдинга…
Этим интересным делом акционеры занялись на пике расцвета, когда готовилась сделка по продаже бизнеса стратегическому инвестору. Инвестор давно уже испарился, производство на Украине сократилось на четверть, а в России прекращено вовсе, ключевой российский рынок, считай, потерян — распродаются последние остатки со складов, больше завоза нет. Но сеча между акционерами продолжается.
Настойка на кальвадосе
Компания Nemiroff была создана в 1992 году в украинском городе Немирове 45-летним директором местного спиртзавода Степаном Глусем. Производство спирта приватизации не подлежало, но на заводе был цех по производству кальвадоса, и на него госмонополия не распространялась. В партнеры Глусь пригласил предпринимателя из Германии Рихарда Биттнера, покупавшего еще с советских времен на Украине спирт для производства своего бальзама. Глусь не был одержим страстью к собственности (что и подкосило его впоследствии), и в новом деле распределение акций было таким: 60% принадлежало немцу, 40% — государству. В качестве рынка сбыта ставку сделали на Россию, а размениваться на экзотику не стали: забыв о кальвадосе, цех начал выпуск ходовых советских водочных марок — "Столичная", "Московская", "Посольская", "Лимонная". Но сотрудничество с Биттнером продлилось недолго: в 1996 году Россия ввела систему акцизов на алкоголь, в том числе иностранный, и поставлять дешевую украинскую водку в Россию стало невыгодно. Завод фактически встал. Немец предпочел выйти из СП, а Степан Глусь нашел новых инвесторов: в начале 1997 года пакет Биттнера за $600-700 тыс., по их словам, выкупили предприниматели Яков Грибов и Анатолий Кипиш.
Молодые люди (обоим было чуть за тридцать) успели заработать во времена раннего капитализма: Грибов, например, зарегистрировал свой первый кооператив еще в 1987-м. В середине 1990-х они совместно учредили торговую компанию, занимавшуюся, в частности, поставками зерна в Немиров. Новые владельцы деятельно взялись за развитие лежавшего на боку предприятия. Были построены новые производственные линии, а вскоре и второй завод в Немирове, проведен ребрендинг, налажен сбыт. Буквально за несколько лет компания превратилась во второго по величине украинского производителя (первым на тот момент был "Союз-Виктан") с четкой системой дистрибуции и большими амбициями.
Степан Глусь тоже как будто воспрянул духом и внес важный вклад в будущее завода оригинальным, собственного изобретения, рецептом настойки "Nemiroff. Медовая з перцем". Украинские перцовки традиционно пользовались большим спросом, но раньше производителям приходилось платить "Укрспирту" роялти за производство водки с перцем. В результате немировская перцовка не только стала символом компании, но фактически породила новый сегмент рынка. Теперь эта настойка есть в портфеле каждого крупного производителя как на Украине, так и в России.
Сам Nemiroff на российский рынок в начале нулевых вернулся триумфально. Тогда наш рынок был довольно феодальным: секрет успеха водочных компаний заключался в том, чтобы договориться с губернатором области и не пускать в регион водку из других городов. Марки водок появлялись десятками и могли исчезнуть уже через пару месяцев. Украинцы несли европейские стратегии и маркетинг. Прежде всего для Nemiroff, как и для его главного конкурента-соотечественника "Союз-Виктан", действовал принцип "один производитель — одна марка". Обе компании применяли схожие маркетинговые приемы: Nemiroff продвигался на рынки через перцовку, "Союз-Виктан" рекламировал бруньки, и оба не скупились на рекламу. Эти траты окупались сполна: выручка Nemiroff на российском рынке составляла до половины общей выручки холдинга, хотя в абсолютных объемах компания продавала в России лишь четверть продукции.
Птица-Тройка
Сегодня акционеры со слезой вспоминают о том, как славно и дружно жили они тогда. "Настолько высокое доверие было,— рассказывает Яков Грибов в интервью украинской "Экономической правде".— Не важно было, подписали мы бумажки или просто слово друг другу дали — не усомнился никто ни разу". По словам бывших партнеров, степень доверия была такой, что сначала 60% акций компании принадлежали Грибову (формально он был единственным бенефициаром лихтенштейнского офшора Breyfield Trust Reg), а доля Кипиша существовала лишь "на честном слове". Впоследствии же, после того как с помощью допэмиссии акционеры размыли госпакет и взялись за оформление собственности "по уму", от полноты чувств они выделили 20-процентный пакет акций и основателю бизнеса Степану Глусю. Формально новое соотношение сил, впрочем, было закреплено, когда "слияние душ" уже стало уходить в прошлое.
Уходить оно начало с тех пор, как эдакими гоголевскими чертями стали появляться в этой истории финансовые консультанты. Дело в том, что в 2004 году к Nemiroff начал свататься первый покупатель: компанией заинтересовался Bacardi-Martini, и чтобы в первый раз примериться к возможной продаже, акционеры наняли специалистов российской инвесткомпании "Тройка Диалог". "Мы жили до этого… Вот как живет много людей… А общение с финансистами… Мало того что структура. Мы поняли, ради чего делается бизнес!" — сбивчиво рассказывал о знаковой для него встрече Грибов.
Грибов и Кипиш узнали от консультантов, что бизнес делается не для слияния душ. Узнали, что есть понятия due diligence или EBIDTA ("и это не ругательство!" — радовался Кипиш). И что все это нужно для того, чтобы на деньги от одного бизнеса можно было бы покупать другой.
Продавать бизнес Bacardi акционеры не стали, но в игру по новым для них правилам ввязались с азартом. Грибов и Кипиш начали увлеченно вкладываться в новые направления бизнеса. По поводу одного из активов — Хмельницкого производителя упаковки "Хекро Пет" — они в 2006 году крупно поссорились, но в качестве третейского судьи был привлечен Степан Глусь, и бизнесмены помирились. Грибов из спорного актива вышел, занялся фармацевтикой.
Глусь новыми веяниями не проникся. Технолог по призванию, он и одним-то бизнесом управлять не хотел, а о других думать не мог и вовсе. Вместо покупок на стороне он нарастил со временем свой пакет в Nemiroff до блокирующего: 5% акций ему продал Кипиш. Тем временем подрос преемник, и новоявленные портфельные инвесторы передали управление холдингом Александру Глусю.
Вскоре выяснилось, что Грибов и Кипиш в новых направлениях бизнеса не преуспели, нуждаются в средствах и ищут для самого своего прибыльного актива стратегического инвестора.
Явление Тарико
Речь о продаже компании зашла в 2009 году. Дела у Nemiroff шли прекрасно: компания превратилась в холдинг со штаб-квартирой в Будапеште, двумя заводами на Украине, розливом по лицензии в России и продажами более чем в 50 странах мира. Акционеры в публичных выступлениях говорили, что компания стоит около $500 млн. Среди потенциальных покупателей назывались Brown Forman Group (Finlandia, Jack Daniel’s), CEDC (Bols, Zubrowka, "Парламент", "Журавли", "Зеленая марка"), Stock Spirits Group (Stock, Keglevich, Limonce и т. д.) и "Русский стандарт" Рустама Тарико. Последний вариант казался наиболее предпочтительным. Рассчитывать на то, что восточноевропейской водкой всерьез заинтересуется крупный западный холдинг, пока не приходилось, а польская CEDC уже все купила, причем с избытком: в 2008 году она приобрела сразу две компании — "Русский алкоголь" и "Парламент". Как показали дальнейшие события, тут поляки допустили стратегическую ошибку. Два крупнейших отечественных производителя водки под одной крышей начали ослаблять друг друга: бренды конкурировали между собой, а не с другими производителями. В то же время Тарико активно искал водку, которая помогла бы ему занять массовый сегмент рынка. В 2006 году он построил в Петербурге большой завод, но заполнить его мощности только элитным "Русским стандартом", естественно, не смог, а попытки создать среднеценовую марку провалились. Холдинг Nemiroff идеально подходил на эту роль. Правда, в $500 млн Тарико украинский бизнес не оценил. Сумма сделки должна была составить от $300 млн до $350 млн. Кандидатуру Тарико, по неофициальной информации, активно лоббировало семейство Глусей: владелец "Русского стандарта" вроде бы пообещал доверить Глусю-младшему управление предприятием. Но когда все дистрибуторы на рынке уже готовились перезаключать договоры на поставку водки с "Русским стандартом", сделка была внезапно отменена.
Битва портфельщиков с троечниками
По версии Александра Глуся, причина конфликта — жадность его партнеров, а сам он оказался заложником их финансовых проблем: "Видимо, господа Грибов и Кипиш решили, что смогут заработать еще больше. Сперва они потребовали у "Русского стандарта" доплатить им по $20 млн к финальной сумме, а после отказа начали вымогать эти деньги у меня". По словам Глуся, партнеры пытались также отобрать или выкупить за бесценок его пакет акций и не дать ему возможности участвовать в сделке.
Грибов и Кипиш, со своей стороны, винят в срыве сделки семью Глусей. Они якобы поддерживали идею продажи на словах, но препятствовали ей на деле, не желая расставаться с делом всей жизни и не доверяя обещаниям Тарико оставить Александра у руля компании.
Стороны несколько раз пытались сесть за стол переговоров и даже предлагали выкупить друг у друга пакеты, но цена сделки никого не устраивала. Теперь уже финансово подкованные Грибов и Кипиш предложили капитализировать бизнес с помощью IPO, но, по их словам, Александр Глусь не знал, что это такое, а потому испугался и отверг предложение. "Троечник средней сельской школы, что вы хотите",— язвит Кипиш. "Это у Кипиша образования, наверное, вообще нет,— возражает сотрудница киевской пресс-службы Nemiroff.— Про него днем с огнем не найдешь информации, очень мутный человек. А у Александра Степановича Глуся диплом магистра менеджмента и звание лучшего топ-менеджера Украины!"
Площадка для компромисса становилась все меньше: противники развернули битву на всех фронтах. В ход пошла и политика. На Украине в политике больше преуспел Степан Глусь: в свое время он поддерживал блок Юлии Тимошенко, а сейчас он — депутат от правящей Партии регионов. Грибов и Кипиш сделали ставку на "оранжевые" партии и проиграли. В результате владельцы 25% акций в настоящее время контролируют производственные мощности и торговые дома на Украине. Мажоритарные же акционеры преуспели в основном для компании финансовом центре — в Москве. Под их контролем в настоящее время находится торговый дом в России. В результате сложилась патовая ситуация: владельцы контрольного пакета не владеют производством, миноритарии владеют производством, но не могут продавать водку нигде, кроме Украины. Грибов и Кипиш пытаются начать в России новое производство и перерегистрировать марки в России, но пока безуспешно.
В конце прошлой недели стало известно, что по иску немецкой компании Hekro арестованы 34,96% акций, принадлежащих Анатолию Кипишу и его брату Виктору. Акции переданы в распоряжение независимого управляющего. Команда Глусей празднует победу: консолидированного контрольного пакета у их противников нет. Но даже если эта победа и не будет оспорена в судах, смысла в ней не много. Естественно, ни о какой сделке со сторонним покупателем в условиях тотального самоуничтожения бизнеса речи быть не может. Рустам Тарико для приличия подождал около года, а не так давно купил то, о чем мечтал,— среднеценовую водку, причем намного дешевле, чем ему предлагал Nemiroff. Акционеры переживающей трудные времена CEDC согласились в начале этого года продать компанию российскому бизнесмену — сделка оценивается примерно в $100 млн. Украинский же холдинг, даже если выпутается из судебных тяжб, не скоро оправится от многомиллионных потерь, ставших результатом войны акционеров. А место на полках российских магазинов он потерял, похоже, навсегда.
