Российская экономика подготовлена к внешним шокам лучше, чем в 2008 году, и для роста привлекательности в глазах инвесторов ей не хватает «хорошего PR», заявил в интервью BFM.ru председатель правления Deutsche Bank в России Йорг Бонгартц.
О том, почему мировой экономический кризис развивается по сценарию «W», когда он закончится и чего не хватает России в глазах зарубежных инвесторов в интервью BFM.ru рассказал Йорг Бонгартц.
— Можно ли говорить о том, что мировую экономику накрыла вторая волна кризиса?
— Когда в 2007-2008 году кризис только начинался, один из моих лондонских коллег сказал: «Не спрашивайте меня больше, когда закончится кризис. Это новые правила игры, и мы должны понимать, что в этих новых условиях мы долго будем жить и работать».
Я согласен с этим подходом: кризис просто продолжается. У нас было некоторое оживление в результате чрезвычайных мер, но с каждым днем становится все более ясно, что основные причины кризиса до сих пор не исправлены практически ни в одном регионе. Безусловно, самая острая ситуация сейчас в еврозоне, и то, как она будет развиваться в дальнейшем, окажет значительное влияние на глобальную ситуацию, в том числе и на российскую экономику. Замедляются темпы роста и азиатских экономик, хотя они все равно останутся на достаточно высоком уровне. Более-менее ситуация восстанавливается лишь в США, где на следующий год уже ожидается небольшой экономический рост.
— Есть ли у этого глобального кризиса особенности, связанные со страновой спецификой?
— Это глобальный кризис, но с разной локальной спецификой: каждая региональная экономика имеет свой особый характер, и тем самым эффекты из других регионов могут быть совсем разные.
Проблема, с которой столкнулось большинство стран в последнее время, одна — нехватка дешевых средств для суверенного заимствования. Особенно это актуально для стран еврозоны. При этом не только для таких стран, как Греция или Португалия, но и для ключевых участников союза. В итоге, в следующем году в некоторых странах еврозоны можно ожидать небольшую рецессию.
— Многие экономисты спорят о форме кризиса, одни называют «Г» (перевернутая L — BFM.ru), другие «V», третьи «W». Вам какая интерпретация ближе?
— Пожалуй «W». Более того, их [взлетов и падений] может быть несколько. Сейчас очень сложно что-либо прогнозировать, потому что последствия рецессивного эффекта пока непредсказуемы. Многое будет зависеть от того, какую политику будут проводить финансовые власти. В любом случае, в еврозоне будет «W», но новая волна может быть достаточно короткой и не такой жесткой, как первая в 2008 году. Хотя бы потому, что сейчас мы уже идем с достаточно низкого уровня. Потенциальная рецессия вряд ли будет глубокой и продлится не более полугода, затем вновь начнется подъем. Но очень сложно предсказать, как долго подъем будет продолжаться и насколько окажется эффективным. Как только это будет ясно для большинства инвесторов, вернется доверие и начнется восстановление рынков.
«Я оптимист и ожидаю консолидации»
— Вы верите в возможность распада еврозоны?
— Я оптимист и ожидаю абсолютно другого тренда — консолидации. Распад еврозоны крайне маловероятен, как и выход из валютного союза некоторых стран. Недавно прошедший саммит ЕС это подтвердил, и сигналы однозначны. Есть очень конкретная, понятная политическая воля сохранить еврозону. Остается фактически только один путь, а именно: более жесткое влияние центрального аппарата в еврозоне на национальные экономики, на национальную бюджетную политику.
— А как в ближайшее время будут развиваться события в США?
— Мы ожидаем, что в следующем году темпы роста американской экономики вырастут. Пускай небольшими темпами, но экономика растет уже сейчас, за счет развитого внутреннего рынка. Хорошим подспорьем было бы оживление рынка недвижимости. Он хоть и достиг дна, но восстановления до сих пор не началось.
— Как страны будут бороться с бюджетным дефицитом?
— Повышение налогов сейчас никто серьезно не обсуждает. Больше ощутима тенденция к сокращению расходов. У реального сектора будет другая угроза — снижение кредитной активности финансового сектора еврозоны.
Банки до середины следующего года должны достичь серьезного нового уровня капитала, и я думаю, что это возможно только через получение свежего капитала или уменьшения активов. Часть банков сможет сделать это, обратившись к рынку, а другой части придется привлекать государство в качестве акционеров. Наверное, во многих случаях будет комбинация всего, но как эффект снижение кредитной активности будет существенным.
— Deutsche Bank готов к кризису?
— Результаты глобального бизнеса Deutsche Bank будут опубликованы в ближайшее время. Но уже сейчас можно сказать, что мы точно не нуждаемся в государственной поддержке и справимся с ситуацией при любом сценарии развития событий. Для нас в России ситуация очень комфортна, поскольку несколько лет подряд мы реинвестировали прибыль в собственный капитал.
— Америка конкурирует с европейскими странами за деньги инвесторов. Кризис в Европе на руку США?
— Сложно сказать. Мне кажется, мы идем через процесс изменения отношения к рисковым активам в целом. Для Европы это уже однозначно. Я думаю, что и для Америки было бы лучше, чтобы ситуация в еврозоне стабилизировалась. Это позволит вернуть доверие к государственному долгу.
— Но даже если США снизит дефицит бюджета на 30-40 млрд долларов, это все равно не принципиально изменит ситуацию, ведь общий долг страны уже превышает 15 трлн долларов. Получается, начавшийся кризис будет долго и медленно тянуться?
— Да. Хотя, думаю, будут и отдельные фазы оживления.
— Главным двигателем останется Азия?
— Я думаю, Азии в этом контексте будет отведена ключевая роль. Уже сейчас на нее приходится 80% глобального экономического роста. Развитие этого региона будет играть наибольшую роль в ближайшие годы, как для стран импортеров азиатских товаров, так и для производителей сырья.
В России нет одной-единственной крайне важной проблемы
— Среди трех глобальных угроз — долговые проблемы США, долговые проблемы Европы и замедление темпов роста Китая — какая наиболее опасна для России?
— Китай важен для России в качестве импортера сырья. Текущие цены на нефть и металлы во многом поддерживаются именно спросом в Китае. Падение спроса даст негативный эффект для России.
Что касается ухудшения ситуации в Европе и США, то это может привести к временному сокращению фондирования из международных рынков капитала, как мы это видели в 2008-2009 году. Думаю, что сейчас Россия подготовлена к такой угрозе лучше, чем прежде. Если смотреть на уровень внешней задолженности, фактически ее уровень такой же, как три года назад — 500 млрд долларов.
Но структура этого долга другая. Суверенный долг более-менее такой же, внешний долг банков ниже, корпоративных заемщиков — выше, чем тогда. Но и это не очень критично, положение большинства крупных компаний устойчиво. Например, мы даже в самом разгаре кризиса могли организовать крупные синдицированные кредиты, по которым экспортеры закладывали свою экспортную выручку. На мой взгляд, такие структуры выстоят даже в худшей ситуации. В целом, российская экономика более подготовлена к внешним шокам, чем в 2008 году.
— Почему тогда российские акции продают первыми?
— Здесь много разных факторов, включая глобальные. Упал российский фондовый рынок, но упал и немецкий рынок, американский и другие. Есть ряд причин, которые выходят за рамки российской ситуации, но есть и чисто российские.
Многие инвесторы имеют в своей корзине инвестиций активы развивающихся рынков. Они уменьшают свой риск на развивающихся рынках и выходят из активов не только в России, но и из Казахстана, Латинской Америки, и т.д.
Плюс добавляются локальные причины.
Инвесторы опасаются рисков, связанных с изменением уровня цен на ресурсы. Несмотря на то, что цены на нефть сейчас находятся на достаточно высоком уровне, но риск снижения цены есть. Нельзя забывать о неуверенности перед выборами [выборы президента РФ состоятся 4 марта 2012 года]. Хотя большая часть инвесторов ожидает продолжения той формы экономической политики, которая ведется сейчас. Обычно чувствительность к политическим рискам возрастает в предвыборный период, потому что могут появляться новые игроки на политической сцене. В последние годы, разговаривая с инвесторами, мы понимаем, что политические риски в чистом виде в России не выше, чем в других развивающихся странах.
«Я себя вижу как участника российской экономики»
— Большая доля инвестиций в Россию носит портфельный характер и, как следствие, скоротечный. А другие развивающиеся страны в основном получают прямые долгосрочные инвестиции. Как Вы думаете, какие факторы являются ключевыми для увеличения притока прямых долгосрочных инвестиций в Россию?
— С точки зрения прямых инвестиций, конечно, играют роль стратегические соображения. Очень важные факторы в Китае и Индии — это емкость местных рынков, населения там больше, чем в России. Еще один важный фактор — имидж. Это как раз та тема, которую и правительство, и президент поднимали неоднократно в последние годы. Мы часто обсуждаем и здесь с российскими партнерами, и за рубежом, каким образом улучшать имидж России среди инвесторов.
— К каким выводам пришли?
— В Германии есть такая пословица: «Делай хорошее и говори об этом». Здесь мы делаем много хорошего, но пока мало об этом говорим. И это задача не только самой России, но и инвесторов, которые здесь успешно работают. Я себя вижу как участника российской экономики и одним из ее адвокатов за рубежом.
И успехи, действительно, есть: например, в области корпоративного управления. Теперь все государственные компании будут предоставлять отчетность по международным стандартам.
В других крупных экономиках Китая и Индии вы такого не увидите. Но за рубежом об этом пока мало известно, поэтому нужно более интенсивное маркетинговое внедрение. Хорошей площадкой для этого является форум в Санкт-Петербурге, но этого еще недостаточно. Здесь нужна работа, в том числе и журналистов.
— Каких изменений от России ждут иностранные инвесторы?
— В первую очередь — продолжения экономических реформ. Сейчас очень много мелких проблем, и какой-то единственной крайне важной проблемы нет. К приоритетам в банковском секторе можно отнести, например, реформу залогового законодательства, модернизацию платежной инфраструктуры и повышение эффективности банковской системы в целом.
Финансовая грамотность — не разовая покупка бумаг
— Вы верите в возможность построения в России международного финансового центра?
— Сейчас к традиционным глобальным финансовым центрам добавляют новые, которые раньше имели статус лишь региональных платформ. Их активность поддерживает огромная потребность в зарубежном капитале. Это касается и России, для которой в данном случае сам процесс не менее важен, чем результат. С тех пор, как было объявлено об этих планах, создано очень много важных законодательных проектов, ускорился процесс принятия решений по ним.
Но МФЦ — это не только финансовые элементы, но и инфраструктура города, общественный транспорт, возможности обеспечения жильем. Все эти моменты играют роль для того, чтобы привлечь иностранных работников и инвесторов с периферии к новому центру.
— Что нужно Москве, чтобы стать хотя бы региональным финансовым центром?
— Прежде всего, нужно стимулировать местный рынок. На мой взгляд, здесь есть невероятная ликвидность, но она просто закрыта в российской системе. Например, это касается пенсионных фондов, там огромные суммы, которые сейчас очень сложно размещать в новые инструменты, новые активы и так далее. Там очень консервативная система правил. На мой взгляд, идеальные проекты для них — это объекты инфраструктуры, в виде автомобильных дорог, аэропортов. Создание механизмов, позволяющих вкладывать деньги пенсионных фондов в такие проекты, будет хорошим стимулом для рынка. Таким механизмом может стать частно-государственное партнерство, где государство представляет свои гарантии, а инвесторы — свои средства.
Второй момент — развитие инвестиционной культуры и повышение финансовой грамотности населения.
— Вы думаете, российского розничного инвестора будет просто вернуть на рынок после неудачных народных IPO?
— Это не только российская проблема. В Германии, например, тоже был негативный опыт. После реструктуризации телекоммуникационной системы страны народное IPO провел Deutsche Telecom. После размещения акции некоторое время росли до пузыря Dot-com и потом сильно подешевели. И доверие розничного инвестора к такой практике было потеряно, и его очень сложно восстановить.
На самом деле развитие финансовой грамотности — это не разовая покупка бумаг, а долгосрочные финансовые инвестиции. Может быть, они будут небольшими, но постоянными в течение нескольких лет, и такая стратегия эффективна. На этом принципе базируется система частных программ пенсионных накоплений.
— Как Вы оцениваете вступление России в ВТО?
— Вступление в ВТО — важный шаг в сторону открытия российской экономики и улучшения взаимоотношений с разными мировыми экономиками. Это выгодно для российских экспортеров, и скоро они ощутят выгоду в монетарном плане. Для финансового сектора прямых выгод на начальном этапе мало.
— Правда ли, что российских инвесторов не слишком охотно хотят видеть за рубежом?
— Открытость к российским инвесторам постепенно растет, но миф об имперских амбициях страны пока не полностью развеян. Здесь опять же не хватает «хорошего PR», инвесторам следует объяснить, как дальше они хотят развивать компанию и каких целей достичь.
Сейчас в Европе всем понятно, что экономика не сможет развиваться без зарубежного капитала из России, Китая и Ближнего Востока. Кстати, по отношению к инвесторам из этих стран многие также настроены весьма настороженно. Но это менталитет, и я думаю, он будет постепенно меняться.
